Жмурова Нина Федоровна родилась в деревне Вишнякова Киренского района Иркутской области. После окончания школы она приехала в Братск, окончила Братское медицинское училище, работала в больницах города.
Замужем, воспитала троих сыновей. Жмурова Нина Федоровна является членом двух литературных обществ города Братска: «У Сербского» и «Откровение». Свои произведения она публиковала в коллективных сборниках братских поэтов: «Счастье быть собой», «Отражение», «Откровение», «Живое слово Братска», «Братск творческий», «Приморская 49». Кроме того, публиковалась она и в авторском журнале «Северо-Муйские огни» (Бурятия), в литературно-художественном журнале «Метаморфозы» и «Мир животных» (Республика Беларусь).
Жмурова Нина Федоровна – участница и победительница конкурсов:
«Люди встречаются, люди влюбляются» (3-е призовое место), «Дай, Джим, на счастья лапу мне» (2-е призовое место). «Листок календаря» (1-е призовое место в газете «Ленские зори» Киренского района).
Нина Федоровна – автор семи книг: в 2011 году вышел ее первый поэтический сборник «Дари тепло». В 2012году – книга прозы «Когда цвела черемуха», в 2014году – книга сказок для детей «Барыня-судары- ня». В 2016 году вышла детская книга сти- хов «Подарите радость детям» и «Помнить дольше, чем живу» – книга прозы о зато- пленных деревнях Усть-Илимским морем.
В 2017 году Жмурова Нина Федоровна печаталась в поэтическом сборнике «Здесь сердцу мило все» и в 2018 г. – вышла книга прозы «Возвращаюсь к родным берегам», в которой говорится об исчезнувших и исчезающих деревнях Киренского района, о людях, сельском хозяйстве, войнах, о моей малой родине. Не раз она приглашалась на творческие встречи в школы, детские сады, библиотеки и на встречи с детьми, а также и со взрослыми.
«Радость жизни заключается для меня в том, что можно на своем пути встретить человека-сокровище, залюбоваться его душой, и уже невозможно себе представить, как же раньше жилось без него. Таким человеком для меня стала Нина Федоровна Жмурова – братчанка, писатель, поэт, сказочница и краевед. Эта обаятельная и тихая женщина очень скромна, внимательна к людям, и ее учила сама жизнь», – Савицкая Е. П.
Краеведение позволяет мне познакомиться с людьми – кладами, и сегодня я бы хотела познакомить сибиряков с этой удивительной женщиной. Впервые мы увиделись на конференции, посвященной теме затопленных деревень Братского района. Обычный доклад, но необычное изложение: во всем чувствовалась глубокая душа, нежность к родной земле и огромная тоска по утраченной Родине. По профессии Нина Федоровна медицинская сестра. В 1973 году она окончила курсы медицинских сестер – воспитателей детских яслей. После окончания 1977 году Братского медицинского училища она работала медицинской сестрой в больницах Братска.
1969 г. д. Вишнякова
Мы познакомились с Ниной Федоровной на творческой встрече с писателем Анатолием Казаковым, разговорились, и тогда я спросила Нину Федоровну: «Как же вы, очень занятой человек, пришли к писательскому труду? Как появились ваши первые книги и стихи? Расскажите мне, пожалуйста!»
И вот – ее история началась. Когда Нина Федоровна вышла на пенсию в 2008 году, она уже писала стихи, но периодически, а чаще всего она писала сценарии на любые темы и к праздникам для своих детей, когда они учились в школе, когда в них участвовали и дети, и их родители. Однажды Нина Жмурова пришла в клуб им. Виктора Соломоновича Сербского, где прочитала несколько своих стихотворений. Вначале ее очень раскритиковали, но Нина упорно хотела знать, а что же в ее стихах не так. Она стала много читать стихов разных авторов, улавливала рифму, думала о форме и размере стихотворного ритма.
Приобрести опыт помогали поэты-писатели, соратники по перу. Они подсказывали, корректировали, заставляли думать, искать изюминку стиха, слагать рифмы, а через год ее стихи набрали силу и приобрели то, чем можно зачитаться и заслушаться любому человеку, которому дорога Сибирь, и который тонко чувствует прелесть простой человеческой жизни. Так к Нине Федоровне Жмуровой пришло признание поэтов и общественности города Братска. В этих стихах все пропитано родным краем, его красотой, любовью к людям, семье и уникальной неповторимостью тех мест, где Нина Жмурова выросла и жила в детстве.
Первая ее поэтическая книга называлась «Дари тепло».
Не подняться деревне из-под толщи воды.
Нам уже никогда не вернуться домой.
Мы там жили, любили, не ждали беды...
Все, что память хранит, поделюсь, друг, с тобой.
Заведующая библиотекой в то время Москвитина Катерина Васильевна посоветовала ей писать еще и книги о родной земле. Так появилась идея написать первую краеведческую книгу, которую она посвятила мужу Ивану. Любопытно, что книга «Когда цвела черемуха» была написана и подарена мужу Ивану на его Юбилей. Она рассказывает о затопленной Усть-Илимским водохранилищем родине – деревне Туба. Книга вышла в свет в 2012 году.
Вторая книга Нины Жмуровой о малой Родине называлась «Помнить дольше, чем живу». Материалом для книги «Помнить дольше, чем живу» поделились жители села Московское. Московский Иван Михайлович – тремя ученическими тетрадями, в которых все записи о труде, жизни людей, войнах были написаны мелким почерком. Мария Ивановна Чупина принесла фотографии и выписки из архива. Нина Федоровна работала над этими документами, записывала воспоминания Ивана Михайловича и соседки Маши, оформляя страницы книги, добавляя к ним краски и стихи. Эта книга была написана о селе Московское, ныне тоже затопленном Усть-Илимским водохранилищем.
Для книги «Помнить дольше, чем живу» были использованы документы из архива города Братска. Написав эти две книги об исчезнувшем селе и деревне, Нина Федоровна подумала о том, что ее родная деревня Вишнякова не сгорела и даже не оказалась на дне рукотворного моря. Из 47 дворов- построек осталось всего десять. Нина Федоровна всегда хотела написать о становлении деревни, о предках, прадедах, обо всей родне и, конечно же, о своих земляках, об их жизни, чтобы наши дети, выросшие в городах, знали и помнили историю, ушедшую в века.
Начался кропотливый сбор исторического и архивного материала для новой книги. Нина Федоровна тщательно записывала все воспоминания своей мамы, бабушки, братьев, вспомнила то, что рассказывали ее сестры и землячка Елена Алексеевна Смолина, которой уже исполнилось 95 лет. Она – настоящий кладезь информации, много рассказывает о труде крестьян в деревне, особенно в военное время.
Нина Федоровна встретилась со многими земляками, прослушала все их воспоминания о родной деревне. Один из таких – Садохин Владимир Петрович, которому сегодня 85 лет. Он даже нарисовал Нине Жмуровой план деревни Вишнякова до 1950 года и отметил на нем расположение домов по улицам, сказал, кто в каком доме жил, как звали земляков и даже сколько у них было детей в семье. Что и говорить – прекрасная память!
Нина Федоровна ездила за историческим материалом в город Иркутск и Киренск, долго работала в архивах. Оказалось, что многие документы безвозвратно утрачены либо сгорели на пожарах, либо по особому приказу были уничтожены, или по халатности некоторых работников не были переданы в архив. Наконец, новая книга вышла. Она оказалось очень большой, но красивой – настоящим итогом многолетнего литературного труда!
Книга «Возвращаюсь к родным берегам» родилась в 2018 году к юбилею деревни, и в это же время исполнялось ровно 10 лет, как Нина Жмурова пришла в литературный Клуб «У Сербского» и «Откровение». В новой книге 20 больших глав. Здесь рас- сказывается об открытии Сибири вообще, о строительстве и красотах родной деревни, о труде и жизни ее соседей-земляков.
Из книги Н. Жмуровой «Возвращаюсь к родным берегам»:
«Чувство Родины, как родничок, черпающий силы у матушки-природы. Вишнякова – наш маяк, берег и причал. Мы уехали, но мы не оторвались от тех мест, где родились и жили, крепко связанные узами памяти с родной землей, с нашими предками и родителями. С годами это чувство крепнет, не исчезает связь с дорогим нашему сердцу краем, нашей малой Родиной».
Две большие главы посвящены войнам: Гражданской и Великой Отечественной, а есть и другая – она о том, как в XVII веке строились деревни на реке Лене, а еще о том, как все они росли в детстве, как играли, как помогали родителям по хозяйству, как проводили праздничные дни и колхозные народные собрания. В книге очень много уникальных фотографий земляков, и здесь много уделено внимания каждой указанной семье.
Книгу открывает стихотворение «Родина моя».
Родина моя – это тропочка до школы.
Родина моя – это птичий гам веселый.
Дом бревенчато-тесовый,
Корабельный лес сосновый.
Плач рожденного ребенка,
Песня звонкая девчонки.
Родина моя – это мамина улыбка.
Родина моя – это спящий кроха в зыбке.
Хлебосольные селяне, земляничные поляны.
Родниковая водица, золотистая пшеница.
И земляки говорят множество добрых и теплых слов в благодарность за прекрасные воспоминания и за сведения о Родине – родной деревне Вишнякова.
Деревня Вишнякова – это Киренский район Иркутской области. С 1994 по 2007 год Нина Федоровна не была в родных краях, а когда вернулась, то ужаснулась, увидев разруху.
«В 2012 году здесь уже зияла пустота и разорение. Последний раз я была в деревне в 2017 году, когда работала в архиве и беседовала с земляками», – рассказала писатель Нина Жмурова. Она со слезами на глазах вспоминает о том, что в 2007 году она посетила родные берега, побывала вновь на родных просторах своей любимой Родины и увидела то малое, что осталось от любимой деревни. В 2012 году здесь уже зияли пустота и разорение... Старики либо ушли в мир иной, либо переехали к детям, некоторые разъехались кто куда.
Нина Федоровна говорит о том, что именно тогда она и захотела написать новую книгу – для того, чтоб оставить о деревне память тем, кто сейчас является ее выходцем. Начался новый поиск документов и большая кропотливая работа по ночам.
Книгу «Возвращаюсь к родным берегам» с любовью и благодарностью Нина Федоровна (работала над книгой с 2015 по 2018 год) посвятила в том числе и своей маме – Пласкеевой Анне Павловне (Таракановой), своим родным и близким людям, а также и всем землякам.
Краевед Нина Жмурова так написала посвящение в книге:
«Мне интересна жизнь не только близких, но и земляков, самых обычных, которые жили в деревне. Каждая семья интересна по-своему, а история уникальна по-своему.
Дорогие мои земляки! Мне хотелось бы, чтобы книга «Возвращаюсь к родным берегам» вам понравилась. Она вышла в свет к 370-летнему Юбилею деревни Вишняковой! Я писала ее с любовью ко всем вам, вкладывая в нее смысл и всю душу. Конечно, многие интересующие меня моменты я не нашла в документах, и эти события остались не описанными, а жаль! Когда уже книга была сверстана, я нашла в Интернете «Книгу памяти» о репрессированных. Из шести земляков нашей деревни было оправдано только двое, четверых расстреляли по статье No 58. Я работала над книгой почти четыре года и за это время сумела найти многих родственников доселе мне неизвестных, и с которыми мне еще предстоит встретиться. Я познакомилась со многими своими земляками, мы созваниваемся, и они ждут мою книгу, интересуются родственниками и соседями-земляками. Жаль, что я поздно начала писать. Многие ценные свидетели событий той незнакомой для нас жизни – родители, наши деды уже ушли в мир иной.
Дай Бог, Вам всем здоровья, удач, и пусть эта книга порадует всех вас!»
Не прощаюсь, люблю и помню,
Прикипела навеки душой.
Посвящаю, свой долг исполнив,
Книгу – память тебе, край родной!
Посвящаю и нашим предкам
От сохи что проделали путь.
К внукам, правнукам, нашим деткам
Обращаюсь, прошу: «Не забудь,
Как, зажав в кулак силу воли,
Наши предки смогли одолеть
Войны, выпавшие на долю,
Лихолетье голов претерпеть.
Все, что было и все, что будет,
Все, что, друг, окружает тебя,
Берегите, любите, люди,
Ведь без этого жить нам нельзя!»
То ли Бог, то ль, судьба – не знаю,
Нас с тобой повенчали, мой край!?
Вдалеке от тебя мечтаю
Вновь вернуться в чудесный тот рай!
Стихи автора книги «Возвращаюсь к родным берегам» Н. Ф. Жмуровой.
Мало кто так искренно и проникновенно может любить свою Родину, а ведь это наш общий долг, наша святая обязанность – передавать свой опыт, свои знания, свои наставления тем, кто придет вслед за нами! Конечно, не всем уготована судьба стать поэтом или писателем, но это и не обязательно, однако святая обязанность всех нас – любить родную землю, родных людей, уважать тех, кто живет с нами рядом, и помнить то, что завещали нам наши предки – сибиряки.
Н. Ф. Жмурова.
Когда цвела черемуха
Раскинув руки в стороны, доверчиво прижавшись к земле, как к матери, на берегу залива спал мужчина. Рядом, охраняя его безмятежный сон, сидел мальчик лет пяти. Теплый ласковый ветерок качал цветочки и беззаботно шевелил черные кудрявые волосы спящему мужчине.
– Ваня, мы тебя по всему поселку ищем, а ты вот где пристроился, что у тетушки в доме места мало? Перепугал ты меня, а Вовку-то зачем увел? – мужчину разбудил возмущенный голос жены.
– Не ругайся, дорогая, здесь так хорошо, спокойно, это же мои родные края. Не уходи, посидите с сыном рядом со мною, посмотрите на воду, подышите чистым воздухом, благодать-то какая!
Вода чайного цвета спокойно плескалась о берег и тихо нашептывала тайну прошедшего времени.
– Вот сейчас нырну, проплыву пять километров, окажусь в своей деревне, – Иван грустно вздохнул, на глазах навернулись слезы. – Рукой подать, а не ступишь на крыльцо родного дома, не пройдешь знакомой улицей, все утопило Усть-Илимское море.
– Какие красивые места были у нас, может, есть красоты в других местностях, но мои родные края – одно из самых замечательных чудес на земле. Закаты в полнеба, зори, не успев расстаться, целовались при встрече друг с другом. Тайга без конца и края, луга заливные, пахнущие медом и цветами. А как буйно по весне цвела черемуха по берегам звонкой, серебристой речонки Туба. Небо синее высокое с золотистыми лучами солнышка, радуга расписная над полем, реки, в которых водилась всякая рыба.
Да разве обо всем расскажешь, это нужно видеть, с этим нужно жить. Бережно хранит моя память поспевающие хлеба, волнующиеся, как море, запахи вспаханной земли. Голоса птиц, мычание коров, ржание коней, плеск волн, русскую песню, девичий смех. Все это встает передо мною со вчерашней ясностью.
дер. Вишнякова.
Бывало, летишь на самолете и, пролетая Качинскую сопку, видишь дорогую моему сердцу – деревню Туба. Как будто выбежала она на пригорок и остановилась, заглядевшись в речку. Несколько переулков, длинная улица вдоль правого берега реки Илим, вместили в себя сорок пять крестьянских дворов.
Потемневшие от времени, шоколадно загоревшие на солнышке теплые бревенчатые домики-избы, как ласточкины гнездышки, уютно прилепились друг к другу. Подперев небо трубами, поблескивая стеклами глазастых окон, приветливая, как мать, весело встречает тебя родная деревенька. С высоты, как на ладони, открывается панорама моих родных просторов. Внизу, по течению реки, деревню окружают бескрайние поля, вверху, против течения – заливные луга. За деревней – поля, а дальше – лес. У нас все было, что полагается сибирской крестьянской деревне.
Клуб, где дети за пять, а взрослые за двадцать копеек смотрели фильмы, где любили собираться деревенские жители: попеть, поплясать, просто пообщаться. Сельсовет, мне всегда казалось, что за столами, где много разных бумаг, сидят очень умные, строгие люди, которые о чем-то рассуждают и очень много пишут. Контора, здесь все время что-то считали, брякая костяшками счетов, прибавляли, отнимали, писали, мусолили карандаши. И по делам, без конца скрипя дверью, туда-сюда входили и выходили люди.
Церковь, высокая, хранившая что-то таинственное, интересное, с позолоченными куполами, в мое время в ней размещались мастерские. За церковью была пилорама, здесь на доски пилили большие бревна. Как крупа, из-под зубьев пилы сыпались желтые, душистые, смоляные опилки. Кузница, ребятишки, мы часто собирались возле нее. Нам было интересно, как молотом и молотками стучали по раскаленному железу, которое лежало на наковальне, как раскаленный красный прут, железяку, для закаливания стали, погружали в ведро с холодной водой. Вода клокотала, бурлила, выпускала белый пар, как будто сердилась, приводя нас в неописуемый восторг. Нам часто разрешали покачать мех, чтобы раздуть жар в горне.
Сейчас уже смешно вспоминать, а тогда мы устраивали потасовки, вставали в очередь, чтоб разжечь угли. Красные, с горячими языками пламени, они дышали жаром, обжигая наши лица, руки и ноги. Вот почему кузнец всегда был прокопченным и задымленным. Любили мы смотреть, когда подковывали лошадей, это всегда интересно. Лошадь вводили в отгороженное место-станок, привязывали, осматривали копыто, на которое должны были прибить подкову. Подрезали, подстригали шерсть, убирали костяные наросты, грязь, примеряли подкову и прибивали ее гвоздями к ороговевшему копыту.
Возле кузни всегда были какие-то бочки с солидолом, техническим маслом, валялись железяки, болты, гайки, ненужные подковы. Мы набивали ими карманы, для нас это были необходимые вещи, приносили и складывали в укромном месте, подковы прибивали в сарае для счастья. Кое-что из принесенного пригождалось: большие гайки и болты шли на грузила к закидушкам, и мы кое-чем даже обменивались друг с другом. Болты, гайки, шурупы мы так же находили в ремонтных мастерских, где помогали отцам. Больше, наверно, мешали, но были довольны, когда отцы разрешали что-то принести, смазать техническим маслом какую-нибудь железку.
В мастерских и на территории стояли трактора, машины, сеялки, конные грабли, все, что подлежало ремонту. На земле вечно было все в масленых разводах. В мастерских пахло выхлопной гарью и отработанными техническими газами. Приходили мы домой голодными и усталыми. За испачканную, а иногда порванную одежду, попадало от матерей, но гордость за то, что мы помогали, была сильнее всыпанного ремня, засыпали спокойным, сладким сном.
Магазин, в нем можно было купить все: всевозможный материал, обувь, одежду, хозяйственные товары. Одеколон, спички, соль, предметы туалета, мыло.
Это была торговая лавка смешанных товаров, куда мы с превеликим удовольствием ходили с матерями. Наши мамы покупали сахар, разные крупы, макароны, масло, печенье, конфеты, халву и компоты. Детский сад посещали дети, которых не с кем было оставить, когда родители были на работе.
Фельдшерский пункт пах таблетками, йодом, зеленкой, ребятишки обходили его стороной. За редким исключением, если случалась беда, в больнице оказывала нам помощь фельдшер Вера. За дворами, где стояли комбайны, были две конюшни, редкий день мы не бывали на конном. Внутри, на стенах конного дома, висели уздечки, хомуты, сбруи, пахло конной упряжью, дегтем. Нам разрешали кормить, гонять на водопой, убирать в стойлах, чистить и купать коней.
А летом, на сенокосе, мы на конях возили копны и косили траву. Это было любимое время всех пацанов. За полями, у самого леса, была ферма, дальше – телятник. Здесь был особый запах, запах коров и парного молока. На ферме была молоканка, где принимали молоко, а потом через большой сепаратор прогоняли его. По одному желобку бежали вкусные, жирные, теплые, сладкие сливки, по другому – обезжиренное молоко–обрат. Обрат спаивали телятам или сквашивали до простокваши и делали из нее творог. Из сливок – сметану, из сметаны сбивали масло, а пахту, остатки от сметаны пили, до чего же вкусные были все эти молочные продукты!
За фермой был свинарник, когда мама там работала, мы с братом помогали ей кормить поросят. Свиней было очень много, а поросят, казалось, еще больше. Все бегают, визжат, хвосты крючком, носы пятачком. Чуть подальше, в лесу – лисятник, выращивали красивых черно-бурых лис. Один раз произошел интересный случай.
Ночью с леса пришел топтыгин, ох, и как же напроказничал мишка, разворотил лисятник, лисы разбежались. Переполоху было, а что делать, где лис искать, как их собирать? А они до того привыкли к своему месту жительства и к режиму такого питания, что нагулялись и все до одной в назначенный час да и пришли в лисятник на ужин.
А еще у нас даже была своя пасека, вкусный мед и злющие пчелы. Был родник – церковный ручей, поскотина, где взрослые и ребятня играли в волейбол и футбол. За деревней, за фермами был свой аэропорт. В тайге сделали просеку – взлетную полосу, садился и взлетал самолет «АН-2».
Вот только школы в нашей деревне не было. Она была в поселке Корсукова на левом берегу реки Илим. Осенью и весной переплавлялись мы на лодках, а зимой по льду – пешком. А ходили в любую погоду: прожигает ли холод, льет ли дождь, сечет ли снежная крупа, солнце ли припекает, как на работу, колесила ребятня по дороге жизни в школу. В реку Илим впадало много ручейков и речушек, но самая красивая, чистая, звонкая, напевная, серебристая – речонка Туба. Все с давних пор и поныне очень дорого мне.
С глубоким чувством любви и уважения к земле и землякам Иван мысленно вел нас по своим родным местам. Лицо то оживлялось улыбкой, то омрачалось грустью воспоминаний. Глаза сияли особой, ведомой только ему одному, лучистой радостью.
Нравилось мне, когда первая молоденькая, остроконечная травка, пробивая морщинистую кожу земли, топорщилась нежной, зеленой щетинкой. С каждым днем все гуще и гуще наряжая лик земли в зеленый, цветной ковер. А двор словно был застелен изумрудным половичком гусиной травки. Всюду бегали куры, кукарекали петухи, лаяли собаки, мычали коровы, ржали кони, визжали поросята, гоготали гуси. Все это гомонило, пищало, пело, копошилось, жило с утра до позднего вечера бок о бок с веселым, деревенским, многоликим крестьянством.
Каждая изба-двор была похожа на своего хозяина: либо ладная, прибранная, ухоженная, избушка-теремок. Все к месту приложено, ничего не разбросано, порядок, сразу скажешь, что здесь живет добротный, мастеровой человек. Либо все тяп-ляп, в народе о таких людях говорят: нерадивый, руки не с того места растут или стяжина-лень несусветная.
Во дворах были хозяйственные постройки: амбары, хлева, подслеповатые, подкопченные бани, сарайки, где хранились дрова. За постройками были огороды, которые походили на свою хозяйку. Все, что росло на приусадебной земле, вся огородная овощь, разность – купчихой выглядела. Ни былинки, ни травинки лишней, все прибрано, подвязано, ухожено. Все ровненько, чинно, ладненько растет, пышет, цветет, наливается. Чтобы земля не подвела, не подводи ее в любви своей. Про такую хозяйку говорят: домовитая, хозяюшка-огородница.
На другой огород глянешь, глаз некуда положить, все заросло лебедой, мокрецом, крапива выше забора, все вкривь и вкось. Не хозяйка здесь живет, а ленивая растяпа. Везде и во всем нужна забота, стремление, радение, сноровка и любовь к земле. Земля, как дитя, ласку любит.
А земля-то у нас – пух, черная, удобренная, пахать и копать одно удовольствие. А по вспаханной жирной, рассыпчатой, теплой земле идешь босиком, нога по щиколотку проваливается. Эх, утопили такие пойменные, обжитые веками золотые места!
Иван прерывисто, шумно вздохнул, проглотив ком то ли грусти, то ли нахлынувших воспоминаний, продолжил.
– Закрою глаза и как наяву вижу мамину тропку на ферму и маму. Встречая чуть проклюнувшуюся зарю, бежит она доить коров. А вон, твердо шагая по торной до- роге, идет в мастерские или выезжает в поля на тракторе отец. Дороги, деревенские дороги, по которым спешили на работу. От зари до зари трудились взрослые на колхозных полях, фермах. У нас сеяли зерновые, кукурузу, садили картошку, конопля росла за конюшней самосевом, из конопли делали веревки. Сеяли здесь свою пшеницу Тубинка, из ее муки выпекали пышный, вкусный, духмяный хлеб. И, казалось, вкуснее того хлеба я не едал ничего подобного.
Отец мой был вечно в поле. Он и пахал, и сеял, и косил, сено в стога метал, хлеба жал. От него пахло сеном, хлебом, пылью, соляркой. Все женщины трудились либо на ферме, доили коров, либо растили телят, поросят и лис. У мамы было четырнадцать коров, всех надо подоить, накормить и убраться. Доярки успевали помочь весной на полях, летом – на сенокосе, осенью убирать зерно и овощи с полей. Весной, когда с рек сходил лед, мужики неводом ловили рыбу.
Всю пойманную рыбу делили на всех жителей деревни. А рыба-то была отменная: и таймени, и сиги, и ленки, щуки, о разной мелочи я уж не говорю. Колхозники зря без дела не сидели, трудились, не покладая рук. Это их трудами пополнялись государственные запасы молочными продуктами, мясом, зерном, медом, пушниной, овощами. Кроме колхозной много было работы на личном подворье.
А осенью собирай урожай, а там грибы и ягоды в лес зовут, успевай, не зевай. Когда был собран урожай с полей, сдан государству, засыпан в закрома, заготовлено все впрок, люди занимались домашними делами. Мужчины с октября по первопутку уходили в лес на охоту. Если зверя в тайге было много, охотились до января, если охота была плохая, выходили раньше.
Зимой мужчинам работы тоже хватало. Вывозили дрова из леса, сено с лугов, солому с полей, работали на конном и помогали женщинам на скотном дворе. А сколько приходилось времени тратить весной на заготовку дров для колхоза и для своего дома. С середины марта и до конца апреля уходили на день семьями в лес. Валили топорами сушняк, выбракованный лесничим лес, пилили двуручной пилой, кололи колунами на чурки и складывали в поленницы для про- сушки. И что удивительно, при всей занятости, трудоемкости ежедневного труда, в любое время года, не было суеты, нервозности. Люди никуда не бежали, сломя голову, как в городе. Все делалось не впопыхах, а равномерно, сезонно, в срок, все моглось и успевалось.
Еще и еще раз мне хочется сказать, может, я вновь повторюсь, если скажу, что у нас были самые красивые места. Где бы я ни бывал, где бы ни ездил, я таких красот не видел. Прекрасные заливные, цветущие всеми красками луга. Поля, где колосились зерновые культуры. Душистее воздух, длиннее лучистые, светлые зори. Где-то под ложечкой чуть сдавит, защемит сердечко, затуманит слеза глаз от радости, что ты видишь красоту поспевающего хлеба. Пшеница, как море волнуется, когда волны бегут по поспевающим хлебам. Рожь, с огрузневшим колосом, склонила голову, ждет, чтобы ее погладили. Красота! Любуйся, не налюбуешься!
А какие красивые, интересные праздники были у нас! Особенно весной, когда цвела черемуха. Ее аромат наполнял окрестные места, дурманил, пьянил взрослых, волновал и звал в свои благоухающие заросли молодежь. Заканчивались посевные колхозные работы, посадка овощей, отсаживались сельчане и на личных подворьях наступал небольшой роздых от трудов-забот.
В это время проходили маевки. Сельчане собирались где-нибудь у леса или у речки под черемухой, накрывали поляну, выставляя нехитрую деревенскую снедь. Поздравляли люди друг друга с тем, что вовремя отсеялись, положили зернышко в теплую, жирную земельку. Прошла пора весенней страды, можно дать душе праздник. То ли от белых туманов над водой, то ли от кипени заневестившейся красивой черемухи, то ли от того, что во время отсеялись, светлели лица людей, разглаживались морщинки. А вот уже и песня под звуки баяна поплыла над родными просторами, закружились пары в танце. И ты поплыл, поплыл над землей и вновь увидел, как пашет трактор, как по паханому полю, проваливаясь по щиколотку, бегут босоногие ребятишки. Как в жирную черную землю падает золотое, от- борное зерно, а за сеялкой важно вышагивают птицы. Ощущение праздника и радости – выше всего.
Осенью, когда были убраны овощи, об- молочены зерновые культуры, наступал праздник урожая, праздник отжинок. Опустевшие поля укрывались инеем, рябина наряжалась в красные бусы, сельчане собирались в клубе. Правление колхоза отчитывалось перед колхозниками о проделанной работе за год. Сколько сдали зерна государству, сколько сложили в колхозные амбары-закрома. Никого не обходили вниманием, всех благодарили и поощряли, премировали подарками, не забывая посильный детский труд.
Все заканчивалось веселым гулянием, шутками, песнями, пляской. Развернет наш дядя Миша баян, и поплывут по кругу, вальсируя, пары. Вновь тогда увидишь, как волнуется рожь, как падают скошенные травы в цвету, а потом пласт за пластом вырастают зароды сена. А когда пойдут от- бивать каблуками дробь молодайки, когда заскрипят половицы от бойких, охочих до русской пляски женщин, не усидят мужики спокойно в сторонке.
Эх, ма, кутерьма, бабы да девчонки...
Раззадорившись, раскинув руки в стороны, закружат рядом с женщинами, как коршуны, запарят свободно, легко, как орлы. Или пойдут, пойдут вприсядку. Тут и частушка приспела с переборами, кто кого перепоет, кто кого перепляшет:
Я бедовая бабенка
День гуляла, два спала.
На работу не ходила,
А ударницей была.
Пропоет звонкий женский голос и тут же басовитый мужской подхватит:
О–е-е, да о-е-е
Я залезу на нее,
На нее, на бравую,
Березоньку кудрявую.
И снова увидишь, как плывут по полю комбайны, как сыплется золотое зерно из бункера комбайна в кузов машины или мешки. Мешки, как солдаты, становятся рядами, рядами, рядами. Или увидишь картофельное поле, на котором лежит крупная, круглая или, как лепехи, овальная картошка, успевай собирать. А вон там убирают хрустящие, тугие кочаны капусты. Заполняют разными овощами амбары, закрома, подвалы.
И было-то весело не от выпитого, а от радости общения, от чувства гордости, от того, что не зря живешь на земле. Не хлебом единым жив человек. А в клубе уже поют песни. А песне той было тесно, и места ей было мало, и вот она уже рвется наружу и летит над притихшей деревней и опустевшими, опушенными первым снежком, грустными полями. И так же, как тогда весной, когда цвела черемуха, светлели лица людей, теплели души, становилось радостно на душе.
Тогда мы еще не знали и не ведали, что все эти красоты, эти пойменные жирные земли окажутся под водой. Что всех моих родных и земляков разбросает судьба по разным уголкам России. Тогда нам просто хотелось работать, учиться, мечтать, растить детей, петь и плясать.
Хотелось нам творить, любить и просто жить по-человечески там, где уважали и гордились тобой, где вольно кружили над землею птицы, где ласточки вили гнезда, где в реках плескалась рыба, где колосилась рожь, где цвела черемуха.
Иван замолчал и долго еще смотрел на воду, видимо, еще пребывая в родных краях. За столь короткий отрезок времени, от детства до юности, он снова прожил большую, счастливую, наполненную всеми красками жизнь!
Заключение
Нина Федоровна Жмурова очень надеется на то, что нынешнее молодое поколение будет достойно этого опыта и этой исторической памяти нашего народа, и пусть молодое племя приумножит наши успехи, наш опыт жизни и передаст его следующему поколению сибиряков, тем, кто сегодня еще даже пока что не родился.
Мы, краеведы Приангарья, историки и этнографы, от всего сердца благодарим дорогую нашу землячку и братчанку за трудолюбие, за ее огромный и прекрасный итог по изучению истории своей малой Родины и за то наследство, которое она оставила сибирским потомкам!
Низкий поклон Вам, Нина Федоровна, за прекрасные книги, а также стихи и сказки маленьким сибирякам! Пусть Муза не покинет Вас, и пусть Ваше перо будет легким! Пусть оно подарит нам новые прекрасные книги, согретые теплом Вашего горячего и доброго сердца! А мы будем стараться быть достойными памяти наших предков-сибиряков, ведь у них есть то многое, чего мы не умеем и пока даже не знаем!
С уважением и благодарностью за ваш труд, краеведы Приангарья и жители Иркутской области!
Записано и отредактировано с согласия автора Н. Ф. Жмуровой.
2005 г. д. Вишнякова