Вопрос о детях декабристов — часть важного вопроса о влиянии декабристов на их современных потомков. Как и какими выросли дети декабристов, воспитанные и обученные своими родителями? Все ли они были хранителями реликвий и издателями воспоминаний своих знаменитых отцов? Что о них известно нам сегодня? Как отразилось движение декабристов на мировоззрении их потомков, на их нравственном облике и практической деятельности в более широком плане?
Постараемся рассмотреть эти важные и сложные для нас вопросы, учитывая, что время неумолимо летит вперед. Сегодня уже XXI век...
Нас особенно волнует судьба детей декабристов, которые родились от жен– сибирячек. Благодаря кровным и бытовым связям с местным населением сибиряки могли способствовать длительному влиянию декабристских традиций на потомков. Рассмотрим этот вопрос в отношении сына декабриста Н. А. Бестужева — Алексея Дмитриевича Старцева. Первые упоминания о нем появились в 1906–1908 годах в воспоминаниях близких к Бестужеву А. А. Лушникова и П. И. Першина. Для исследователей-краеведов выявленные подробности судьбы А. Д. Старцева оказались недостаточными. О нем писали коротко, в некоторой степени необоснованно и поспешно (в выводах).
Так, Д. Иванов представил его «взбалмошным богачом», жестоким эксплуататором, которого проклинали рабочие. Автор этого мнения ссылался на рассказ местного сибирского старожила. Между тем имеются разрозненные и не полные, но достоверные сведения о Старцеве в его письмах, а также в письмах Н. И. Готбоева за 1880–1890-е годы и в периодической печати Сибири и Дальнего Востока, в отчетах путешественников и, наконец, в монографиях А. Л. Нарочницкого.
Эти сведения дают возможность составить хоть и не исчерпывающее, но вполне ясное представление о личности и деятельности в Сибири сына декабриста Бестужева.
БИОГРАФИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ А. Д. СТАРЦЕВА
Точная дата его рождения неизвестна, но, по сведениям В. П. Врадия, в 1899 году ему был уже 61 год. Это означает, что родился А. Д. Старцев в 1838 году. Из изученных источников до сих пор неясно, с кем жил сын Бестужева при жизни отца (с ним или с матерью) до усыновления его Дм. Дм. Старцевым.
П. И. Першин писал о том, что Нико- лай Бестужев «...оставил сына, рожденного от бурятки. Воспитание его поручил своему другу Дмитрию Дмитриевичу Старцеву. Последний его усыновил и воспитал вместе со своими родными детьми». Алексей Старцев — известный в Сибири купец, при этом не все современники Алексея Дмитриевича знали, что он успешный предприниматель. И именно он был внебрачным сыном декабриста Николая Бестужева. Это была особая и очень необычная история.
Известно, что Николая Бестужева, декабриста, отбывавшего срок на каторге, сослали в Сибирь в 1839 году в Селенгинск. В глухом бурятском краю он не позволял себе скучать или впадать в отчаяние.
Увлеченный по своей натуре, Бестужев занимался столярным, слесарным делом. Он даже
занимался починкой паровых двигателей! Но в первую очередь Николай Бестужев известен нам как портретист. В поисках выразительных персонажей он неоднократно бывал в Кяхте, Иркутске и Верхнеудинске (Улан-Удэ). С одной из натурщиц — Дулмой Сабилаевой — у художника случился длительный роман, в результате которого родились сын Алексей и дочь Екатерина.
Николай Александрович Бестужев не любил об этом говорить, потому что на то у него были веские причины. В книге «Хроника трех поколений» — историческом очерке о семье Старцевых — есть несколько глав о потомках Николая Бестужева.
В книге есть такие строчки: «Благородный дворянин и бурятка-инородка, это было даже недопустимо в мыслях. Все, кто узнал об этом, не могли поверить всему услышанному, а убедившись, что это правда, оберегая честь Бестужевых, хранили эту тайну».
Испытывая двоякие чувства и не желая огласки, с одной стороны, а с другой — любвеобильный художник-декабрист, он все же написал Алексея и Екатерину и дал им имя своего хорошего друга, селенгинского купца Дмитрия Дмитриевича Старцева, чтобы сохранить тайну их происхождения.
Достигнув совершеннолетия, Екатерина вышла замуж за крещеного бурята Николая Гомбоева и уехала жить в Китай. Алексей Старцев (Бестужев) получил торговое образование и в 23 года открыл
собственное дело.
Сообщалось, что дети Николая Бестужева после смерти отца воспитывались в семье Дм. Дм. Старцева. Мы можем даже не сомневаться в том, что при любых обстоятельствах и условиях Бестужев, сколько мог, воспитывал и обучал сына. Известно, что он вообще очень любил детей и уделял им достаточно много времени и внимания.
Внучка Д. Вамбуева рассказывала о том, что в Селенгинске Николай Бестужев «любил бурятских ребятишек и собирал их у себя дома. Он показывал им интересные картинки и учил русской грамоте».
Вероятно, среди этих детей был и его родной сын. Других прямых свидетельств о детстве А. Старцева исследователями не было найдено. Хотелось бы уточнить, что общие сведения о деятельности Николая Бестужева в Селенгинске могли бы охарактеризовать условия, в которых рос его сын.
Известно, что жизнь Бестужевых в Селенгинске была наполнена разнообразной физической и умственной деятельностью. Декабристы считали своим долгом личным примером доказывать свое уважение к труду, чтобы возвысить его значение в глазах местного населения. В этом смысле Н. Бестужев занимал исключительное место. Постараемся это доказать.
Итак, известно, что у Бестужевых кроме большого хозяйства были две кузницы, столярная и слесарная, оптическая, часовая и ювелирная мастерские. Здесь была и школа, где обучали детей
общеобразовательным предметам и ремеслам.
Местные крестьяне говорили о том, что Николай Бестужев «никогда не сидел сложа руки» и мог делать решительно все. Его мастерская всегда была полным-полна взрослыми и ребятами, наблюдавшими, как там «мастерят разные интересные, а часто и невиданные вещи».
Рассказывали крестьяне о том, что у Бестужевых было много книг, и они охотно давали их читать и даже дарили своим ученикам, разъясняя непонятное, и рассказывали «о былом, или о том, как живут люди в других странах». Они беседовали по вопросам морали, литературы, рассуждали об обязанностях человека в семье, в жизни и в обществе. Разговоров на политические темы тщательно избегали.
У Бестужевых был поистине открытый дом для всех. В нем постоянно бывали местные и окрестные жители, русские и буряты, что называется, от простого человека до хамболамы. Другие декабристы и члены их семей здесь тоже бывали. Бестужевых посещали друзья, знакомые и незнакомые, ученые, чиновники, врачи и офицеры, купцы и самые обычные люди.
Богатых и бедных принимали всегда одинаково и не делали в них никакой разницы во время приема. Бестужевы могли оказать даже материальную или иную помощь всем, кто в ней остро нуждался или обращался за помощью лично.
Итак, сын Николая Бестужева до смерти своего отца рос в обстановке са- мых широких интересов, разнообразной физической и умственной деятельности. Он воспитывался в духе патриотизма и высокой нравственности. Поэтому он был благороден и, конечно, был верен духу и идеалам декабристов.
Мы можем утверждать, что Николай Бестужев успел дать своему сыну только основы воспитания и образования в раннем возрасте, когда формируются характер и моральный облик маленькой личности. И это было очень важным фундаментом для мальчика в дальнейшей жизни.
Что же представляла собой семья селенгинского купца Д. Д. Старцева, который в дальнейшем усыновил ребенка и «воспитал его нераздельно вместе со своими детьми»?
Рассмотрим подробнее эту сторону биографии сына декабриста Н. Бестужева.
Итак, по приезду Старцевых в Селенгинск полтора месяца Бестужевы жили у них в семье, как родные.
Родоначальница этого семейства Федосья Дмитриевна, «...необыкновенно умная старушка, была нам совершенно матерью, а ее сын Дмитрий Дмитриевич очень умный и добрый собеседник, прозвал жену его Агнию Никитичну (урожденную Сабашникову), скромную и необыкновенную женщину,
«благочестивым человеком». В их доме я никогда не слышал ни одного бранного или громкого
слова в отношении хозяев или слуг. Все разговаривали между собой ласково, как родные», — писал в своих воспоминаниях Бестужев.
«...Брат Николай, — пишет он далее, — очень любил свое семейство. Он крестил почти всех их так, как теперь Дмитрий Дмитриевич крестит и моих детей. Он учил своих крестниц и крестников французскому языку, рисованию и проч.»
После смерти Николая Бестужева учителем детей Дм. Дм. Старцева стал Михаил Бестужев. Так он продолжил воспитание и обучение сына брата. Когда сыновья Дм. Дм. Старцева для дальнейшего образования были отправлены в столицу, приемный сын Старцева Алексей оставался еще в Селенгинске и, достигнув юношеского возраста, был помощником в коммерческих делах своего отца, работая в Кяхте приказчиком у Дм. Дм. Старцева и Лушниковых.
За неимением прямых свидетельств о становлении А. Старцева как купца можно применить к нему характеристику, которую М. Бестужев дал А. М. Лушникову: «... личность его может послужить типом коммерческого поприща почти всех торговавших и торгующих на Кяхте». Лушников поступил в контору купцов Нерпина и Ременникова, которая стала для него настоящим университетом коммерческих наук, где кафедру смелых торговых предприятий, дальновидно рассчитанных сделок, рисковых операций занимал Ременников. Нерпин «преподавал лекции благоразумной торговой осторожности и коммерции, основанной на верных барышах».
В этой школе можно было многому научиться. Когда эта фирма, наконец, развалилась, Лушников «сблизился с торговыми тузами и получил от них комиссионерство на торговлю чаем в Кяхте. Эту торговлю вел он на свои средства и заслужил доверие самых лучших китайских фуз, действуя честно».
Старцев, работая приказчиком у Лушниковых в Кяхте, имел возможность пройти тот же «университет коммерческих наук» и действовать так же «прямо и чисто», как и А. М. Лушников.
Он одним из первых кяхтинских купцов 12 июня 1861 года поселился в китайском городе Тяньцзине и занялся закупкой и транспортировкой чая через Калган и Монголию в Кяхту. Вначале своей торговой деятельности он действовал совместно с А. М. Лушниковым и по сведениям 1881 года «...вел большое чайное дело совместно с другими кяхтинскими купцами – друзьями и имел контору в Калгане».
В 1860-х годах Старцев посещал различные ярмарки и продавал ткани и меха русских фабрик. Итак, на торговле чаем в то время разбогатеть было совсем не трудно, и в 90-х годах XIX века некоторые называли Старцева миллионером.
Кроме занятий торговлей Старцев строил дома для себя и для других. В Тянь- цзине у него в 1881 году был прекрасный дом. К 1900 году он имел уже 40 каменных домов. Как опытного в постройке домов человека, его приглашали подрядчиком. Например, посланник А. М. Кумани в Пекине, дом которого был самым большим и красивым из всех домов посланников в Китае, тоже приглашал Старцева для руководства строительством.
По проектам Н. Бестужева строились дома в Селенгинске и в Иркутске, и этому занятию Старцев научился у отца. В 1860–1895 годах Старцев был активным деятелем русско-китайских экономических и дипломатических отношений, помощником российских дипломатов в Китае.
Это стало возможным потому, что Старцев был не просто обычным коммерсантом, а незаурядной личностью. Все, кто знал Старцева, отмечали, что это «был умный и благородный человек, необыкновенно добрый и талантливый самородок своего времени. Это был бла- городный и большой культуры, большой энергии и ума человек».
Многие звали его между собой «почтенный А. Д. Старцев». Он заслужил ува- жение прогрессивных русских деятелей и иностранных дипломатов в Китае. Одно время он даже был главой международной колонии в Тяньцзине. Дважды, в 1891 и в 1895 годах, ему предлагали пост голландского консула в Тяньцзине.
За 40 лет пребывания в Китае Старцев превосходно изучил язык, быт, экономику и политическое положение Китая. Он установил широкие связи с китайским народом, пользовался большим авторитетом в коммерческих и политических кругах и даже привлек внимание Ли Хунчжана — влиятельного государственного деятеля Китая, стремившегося использовать Россию для противостояния западным державам.
Современники писали: «...многие десятки тысяч китайцев были хорошо осведомлены о Старцеве, уважали и любили его, они так его почитали, что даже присвоили ему многозначительное звание «бауши», что означает «драгоценный камень».
Старцев унаследовал от своего отца благородство и обаяние. Его все любили и уважали, а буряты называли его «по-чтенный» (улан-норан) и «красное солнце».
Старцев являлся убежденным сторонником свободного развития русско- китайской торговли и предлагал свои меры для ее улучшения.
По «Правилам сухопутной торговли России с Китаем» 1862–1869 годов русским купцам запрещалось продавать китайские товары по пути из Китая в Кяхту. Они должны были приготовить много серебра для уплаты монголам за провоз товаров. Старцев предложил разрешить свободную продажу чая в Калгане и Монголии, ибо «монголы кирпичный чай берут с большой охотой, нежели серебро. Подобная торговля чаем доставила бы большую пользу и удешевила бы провозную плату».
Кроме того, Старцев пытался содействовать улучшению путей сообщения России с Китаем. Он поддержал предложение иркутского купца и владельца чайной фабрики в Ханькоу П. А. Пономарева создать русское пароходство на Тихом океане, но остальные купцы их не поддержали.
В 1886 году один из французов, желая получить концессию на постройку железной дороги через Монголию, построил в Тяньцзине в парке образцовую железную дорогу и на открытие ее пригласил Ли Хунчжана. Тот, несмотря на на- личие окружающих его консулов, призвал к себе Старцева и говорил с ним. Вскоре Ли Хунчжан обещал русскому купцу выхлопотать строительство «железно-верблюжьей» дороги через Монголию.
Старцев «списался с Парижем», но, не желая искать денег у иностранцев и не рассчитывая на русских купцов, не поддерживающих его, хотел сам взять на это дело акций на 400 тысяч рублей. Он предложил Н. И. Гомбоеву «найти монгольского князя и вести дело совместно».
Но Пекин, как и предполагал Гомбо- ев, не разрешил концессию на имя монгола, опасаясь сближения монголов с русскими.
Кроме этого, много усилий Старцев приложил для развития телеграфного сообщения России с Китаем. Дипломаты России настаивали, чтобы была постро- ена телеграфная линия через Монголию в Кяхту. Старцев считал необходимым учитывать интересы Китая при этом. В 1885–1886 годах Старцев вел активные переговоры со своими партнерами о строительстве кяхтинской линии, но только после постройки маньчжурской телеграфной линии.
Следующая большая работа была проделана Старцевым, когда он принимал участие в важных международных переговорах, являясь посред- ником между Кореей и дипломатами России и Франции. Он даже выступил переводчиком, чтобы переговоры могли состояться. Во всех переговорах Старцев неизменно выступал сторонником дружественных отношений России и Китая. Заслуги Старцева–дипломата были отмечены наградами.
1. В июне 1883 года он был награжден Орденом Станислава 3-й степени.
2. За участие в переговорах о за- ключении Тяньцзинского мира между Францией и Китаем после войны 1884– 1885 годов Старцев вместе с дипломатами России в Китае был награжден французским Орденом Почетного Легиона. К награждению Орденом Старцева представил российский посланник А. М. Кумани, полагая, что «Старцев железный человек», и желая выхлопотать ему официальный титул вице-консула.
Однажды его хотели наградить почетным званием коммерции советника, и 31 августа 1886 года А. М. Кумани поздравил Старцева с этим почетным званием. По табели о рангах это звание (VIII класс) давало право на получение наследственных прав дворянства. Но Старцев, с радостью принимая ордена и медали, а также другие награды, категорически отказался от сословных привилегий дворянства.
Деятельность Старцева в 90-х годах определялась особенностями того времени. Китай становился ареной ожесточенной борьбы империалистов за займы, банки, таможенные сборы, концессии, порты и т. д. С другой стороны, Сибирская железная дорога вместе с открытыми портами Китая нанесла окончательный удар по старинному караванному пути Калган – Кяхта.
Кяхтинские купцы искали приме- нение накопленным на чайной торговле капиталам в промышленности, транспорте, банках и т. д. В этих условиях Старцев ищет сферы приложения своих собственных капиталов и стремится поддержать интересы России в борьбе с конкурентами.
В 1895 году он хотел взять концессию на постройку железной дороги между Тяньцзином и Пекином, а также и в других местах. В 1895 году китайцы предложили Старцеву совместно открыть Русско-китайский банк с равным с каждой стороны капиталом, с главным управлением в Пекине и отделениями в Петербурге и Лондоне.
Российско-Китайский банк был создан министром финансов С. Ю. Витте, а Старцеву предложили быть членом его правления, но он отказался. Отказ этот весьма характеризует незаурядную и вместе с тем скромную личность Старцева.
Сын декабриста был деятелем буржуазного типа и отстаивал интересы буржуазной России в борьбе с иностранными конкурентами. При этом, воспитанный в духе уважения к другим народам, он никогда не забывал об интересах Китая, за что его китайцы очень уважали. Это, конечно, не понравилось новому русскому правительству. Тогда Старцев решает закончить свои дела в Китае, но окончательно рвать связи, которые он 30 лет выстраивал, не стал. Он переносит свою деятельность на необитаемый остров Путятин в заливе Петра Великого на русском Дальнем Востоке.
Освоение Старцевым Приамурья и Приморья
Освоению Приамурья и Приморья большое внимание уделяли еще ссыльные декабристы и поляки. Один из пионеров освоения этого края М. И. Янковский в 1879 году на реке Седеми создал свой первый конный завод, развел породистый скот, плантацию женьшеня, приручил и разводил пятнистых оленей и т. д.
В 1880-х годах перенесли свою деятельность на Восток и ученики декабриста, друзья Старцева М. Г. Шевелев и П. И. Першин. Совместно с Шевелевым, И. Ф. Токмаковым и другими единомышленниками Старцев участвовал в организации первых разведок нефти на Сахалине!
В 1891 году Старцев обосновывается на Путятине, продолжая часть года жить в Тяньцзине.
Журналисты утверждали, что остров Путятин подарил Старцеву наследник престола! Откуда же стал известен такой пикантный исторический факт из его биографии?! Действительно, Старцев при встрече с наследником престола, путешествующим по Дальнему Востоку, беседовал с ним. Старцев вложил в свое хозяйство на острове 500 000 рублей и вел его на научной экспериментальной основе.
Он руководствовался природными возможностями и потребностями слабо освоенного Дальнего Востока, широко применяя опыт многих народов мира. Это была уникальная деятельность, открывшая возможности этого удивительного края.
1. Старцев составил подробную географическую карту острова. Ему помогали агрономы, геологи, ботаники, инженеры и другие специалисты, заинтересованные в общем деле освоения этого уникального природного края.
2. На острове Путятин Старцев основал пчеловодство, огородничество и садоводство. К 1898 году было распахано на острове около 55 десятин, из них 50 было засеяно овсом, а другие — пшеницей.
Культура проса здесь плохо приживалась, а затем стала плохо расти и пшеница. Все семена выписывались из Европейской России. Посев, жатву и молотьбу уже тогда производили машинами!
Здесь разводили два вида риса, но один из них не дозревал. Кроме этого выращивали картофель, кормовую свеклу, морковь, брюкву, чечевицу, капусту, огурцы, тыкву, артишоки и кукурузу. Образцы корнеплодов, выращенных в это время, были представлены на Хабаровской выставке в 1899 году, но они «не оставляли желать ничего лучшего».
3. Садоводство Старцева представляло собой на острове «выдающееся явление в крае» как по размерам, так и по отличному содержанию. Старцев проделал большую работу по отбору годных для этого климата сортов. К местным видам смородины, крыжовника, земляники он привез из Европейской России и с Сахалина малину. Из Китая он привез яблони разных сортов, груши, грецкий орех, виноград, вишню и персики.
4. Как эксперимент Старцев разводил шелковичного червя и даже имел пасеку. Его друг-китаец, доктор народной медицины, разводил целебные сорта трав и даже имел питомник змей для производства яда.
Все плоды и ягоды сбывали во Владивостоке. Сам Старцев весьма любил садоводство и «очень охотно помогал начинающим садоводам». Он бесплатно раздавал им разный посадочный материал, чем очень содействовал развитию садоводства в этом крае.
5. Хозяйство Старцева имело и успешно развивало племенное животноводство. Учитывая нужды местных народов, Старцев придавал большое значение развитию коневодства. Местная природа также благоприятствовала развитию скотоводства. Конный завод имел целью создать выносливых рабочих лошадей для крестьянского хозяйства. Для этого Старцев приобрел рысаков-орловцев с лучших заводов Москвы и Томска.
Он разводил английских скаковых кобылиц, приобретая их в Австрии и Калькутте, а также купил 80 породистых, выносливых и нетребовательных в уходе лошадей в Монголии. Старцев представил на хабаровской выставке чистокровных рысаков, помесь орловца с английской лошадью.
«Крестьяне, казаки и мещане с восхищением смотрели на помесь орловца с монгольской лошадью. У них был крепкий костяк и хорошо развита мускулатура». Эта лошадь наиболее отвечала требованиям местного крестьянства, которое использовало в работе и в быте лошадей. Стоимость такой лошади была невысокой — 120-150 рублей, и это было «настоящим подарком краю».
Монгольские лошади имели хороший сбыт во Владивостоке. «Коневодство Старцева находилось в умелых руках», и ему было суждено развиться в широкое предприятие, способное принести
огромную пользу как Сибирскому, так и Дальневосточному краю.
6. В Одессе Старцев приобрел для скотоводческого хозяйства быков и коров холмогорской и голштинской породы, а во Владивостоке он купил коров монгольской породы. На хабаровской выставке бугай Старцева занимал «чуть ли не первое место». В Одессе были закуплены американские мериносы и курдюкские овцы.
Свиноводство было представлено отличными породами свиней из Китая, Англии, во Владивостоке приобретались русские свиноматки. Хабаровская выставка «поразила своими размерами и размахом, и особо отличилось предприятие Старцева», — писали газеты тех лет.
В. П. Врадий отмечал: «...Отделение для свиноводства могло бы считаться образцовым не только для Уссурийского края, но даже и для Западной Европы».
Для обеспечения скота кормами 100 десятин природных лугов были расчищены под пастбище. Еще 200 десятин из-под леса и кустарника были очищены, и даже осушено для этой цели болото, для улучшения качество лугов ежегодно высевался клевер, люцерна и другие кормовые травы.
7. Ежегодно на этих лугах собирали до 30 тысяч пудов сена. Кроме того, Старцев стал разводить домашнюю птицу. Это были утки китайской породы, гуси, куры и индюки. К сожалению, их часто уничтожали лисицы и хорьки.
8. На Путятине водились в больших количествах пятнистые олени и Старцев часто на них охотился. Современники писали о том, что «...на острове расплодилось много коз и оленей, и так как хозяин запрещает бить зверя, то они разгуливают без страха по всему острову». В 1899 году на Путятине было более 200 пятнистых оленей, с разрешения Старцева было убито только две головы.
Промышленное производство Старцева
Любопытно проследить деятельность Старцева в области промышленности на Путятине. Подплывая к острову в 1899 году, В. П. Врадий был поражен, «...увидев в диком, почти неустроенном крае ряд каменных строений, десятки вы- соких фабричных труб, массу китайских шаланд, пароход и баржи, стоящие на рейде». В дальнейшем он называл Путя- тин «единственным своеобразным цен- тром русского Дальнего Востока».
Промышленные предприятия на острове Путятин создавались на основе местного сырья: красной и белой глины высокого качества, бурого каменного угля и т. д. Главной доходной статьей острова Врадий назвал большой кирпичный завод, основанный в 1894 году. Почти все работы в нем были механизированы. Это были две кирпичеделательные машины, две паровые машины по 10 литров, которые спрессовывали одна сухую, а другая мокрую глину по 10 тысяч кирпичей в день.
Ручные процессы давали еще до 2 тысяч кирпичей в день. Обжиг кирпича производился в печи Гофмана с 12 камерами. Кроме красного кирпича, завод прессовал и белый огнеупорный кирпич. Его обжигали в круглой бельгийской печи. В 1897 году завод освоил производство гранитного кирпича из марсельской черепицы. Производительность завода в 1897–1898 годах составляла 4,5 млн кирпичей. Весь кирпич доставлялся во Владивосток, это означало, что многие кирпичные постройки быстро растущего в те годы Владивостока были сделаны в 1894– 1900 годах из кирпича завода Старцева.
Из этого кирпича был построен и его собственный дом во Владивостоке на Светланской улице, в котором после Октябрьской революции до марта 1978 года размещался городской Совет города Владивостока.
В 1895 году на базе местного каолина Старцев создал первую и единственную в те годы в Приморском крае фарфоровую фабрику. Становление нового сложного вида производства давалось не сразу и
вначале приводило к большим убыткам. Это было связано с тем, что посуду выделывали вручную японские мастера с применением специальной японской глазури. Из-за несоответствия свойств каолина и японской глазури (первый плавился раньше, чем вторая) посуда получалась неправильной формы.
В 1898 году при помощи русского мастера-горшечника, опытных японских обжигальщиков и химика-политехника, применив местную глазурь, Старцев, наконец, наладил механическое производство посуды высокого качества для широкого потребителя. Он производил вазы, тонкие чайные и столовые сервизы и другую фарфоровую продукцию для нужд населения Приморья.
В этом же году Старцев открыл гончарно-терракотное отделение, где из черной огнеупорной глины выделывались большие чашки, бочонки, пьедесталы и прочее. В течение месяца поступало до 12 тысяч штук разной посуды на склад готовой продукции. Кроме того, при фарфоровой фабрике было даже специальное скульптурное отделение! Скульптуры украшали остров и были представлены на хабаровской выставке.
В одном из отчетов сообщалось:
«...Близко знакомые с фарфоровым производством императорских Санкт- Петербургских заводов, мы можем засвидетельствовать, что такая работа, как бюст А. С. Пушкина в натуральную величину, является образцовой работой».
Успехи Старцева в фарфоровом деле называли «выдающимися», и за эту деятельность он получил большую серебряную медаль Министерства финансов. Кроме того, Старцев не ограничился своей работой и вскоре создал слесарно- механическую мастерскую с токарными и строгальными станками. При нем было чугунолитейное отделение. При столярной мастерской Старцев в 1899 году предполагал устроить фабрику гнутой мебели, а также крахмальный завод.
Характеризуя техническое хозяйство Старцева, современники отмечали, что он «посвятил ему весь свой досуг и все свои собственные средства». Несмотря на преклонный к тому времени возраст, Старцев лично руководил всеми отраслями промышленности, и просто невероятно, как у него на все хватало времени и сил.
Очевидцы этой деятельности отмечали: «Это хозяйство, хотя и не достигло больших результатов, но оно так фундаментально заложено и ведется с большим старанием. Кроме того, ведется оно без стеснения в средствах, что можно с уверенностью сказать о том, что если дело рук и трудов Старцева будет с таким же рвением продолжаться и впредь, то оно обязательно достигнет значительных успехов и принесет немалую пользу Приморскому краю».
Вполне понятно, что на хабаровской выставке Старцев получил заслуженные награды за свой невероятный труд. Эти награды радовали его больше, чем все остальные, полученные им на различных поприщах его многосторонней деятельности.
Можно с уверенностью отметить, что в Китае Старцев был энергичным и многосторонним деятелем, но на Путятине с наибольшей полнотой проявилась его созидательная деятельность, разнообразные таланты и дарования, а его кипучая энергия и настойчивость привели его дело к большим успехам.
Умелое и рациональное использование природных богатств, научных знаний и научного опыта стран Востока, Европы, Америки, Китая, Монголии и Японии были талантливо использованы для развития сельского хозяйства и промышленности, которые мало были развиты в России в то время, а тем более в Приморском крае.
Разумеется, столь огромные преобразования на благо острова Стар- цев совершал не один. У него, крупного капиталиста, было около 700 наемных работников. Это были расторопные и
деловые управляющие, инженерные работники, техники, агрономы, мастера, рабочие и слуги.
Если уж мы говорим о влиянии декабристов на своих детей, то мы можем вести речь и о привитом детям отношении к народу, который населял этот край. Есть сведения 1899 года о положении рабочих Старцева. Известно, что у него служили люди разных национальностей: китайцы, корейцы, японцы, русские и другие. Все они жили в соответствии со своими привычками и национальным укладом жизни.
Кроме того, у Старцева служили и бывшие каторжники, ссыльные и их дети. Имением управлял, например, сын сосланного в Сибирь еврея–фельдшера, фарфоровой фабрикой и скульптурным отделением заведовали бывшие ссыльнопоселенцы и другие каторжане. Наличие у Старцева бывших каторжан и ссыльных людей объясняется, с одной стороны, недостатком русских специалистов и рабочих на Дальнем Востоке и обилием лиц, отбывавших каторгу и ссылку вблизи этих мест, например, на Сахалине и в Сибири.
С другой стороны, то, что Старцев назначил бывших ссыльных и каторжан на руководящие должности и предоставил им право «самостоятельно вести дело», свидетельствует о большом к ним доверии хозяина. Да и сам Старцев был сыном ссыльного на каторгу декабриста и поэтому никогда не снимал с руки железного кольца, которое его отец выковал из своих кандалов.
Как же относились все эти люди к Старцеву и его делам?
Врадий сам видел рабочих, «почтительно кланявшихся и вполне добродушных». Управляющий фабрикой «вложил всю свою душу в это дело», а заведующий скульптурным отделением «оказался вполне талантливым скульптором и придумывал все новые и новые усовершенствования в этом производстве; да и вообще, все эти люди относились в скульптурном производстве к делу с большой любовью».
Все эти сведения полностью опровергают точку зрения Д. Иванова о том, «что Старцев был взбалмошным эксплуататором, которого проклинали рабочие». Однако, это, конечно, вовсе не означает, что Старцев не принадлежал к эксплуататорскому классу.
Почти все отзывы о деятельности Старцева говорят, о том, что его успехи и большая работа на острове приносили немалую пользу Приморскому краю и его будущему развитию в целом.
Успехи сказывались и в населенных пунктах, прилегающих к острову Путятин. В этих селениях повсюду разгуливал породистый скот: коровы, лошади, птица. Здесь повсюду наблюдались зачатки культивированных садов. Произрастали отличные сорта овощей, причем многие из них были получены местными крестьянами путем селекции из привезенных сортов.
По словам местных крестьян, «все они ходили к Старцеву с той или иной просьбой как к себе домой, и он никогда не отказывал им в том, что могло бы улучшить общее хозяйство деревни». Поэтому можно с уверенностью сказать, что Старцев был из тех деятелей нашей российской окраины, которые всячески способствовали поднятию ее производительных сил.
Вот почему деятельность А. Д. Старцева на острове Путятин можно считать энергичным, плодотворным продолжением буржуазных декабристских традиций в развитии экономики. Освоение Сибири и Дальнего Востока смело можно назвать заслугой Старцева, как и разведение совершенно новых культур в сельском хозяйстве на пользу краю и людям. Он поднял на высокий уровень развитие местной промышленности и всегда стремился оказывать всяческую помощь крестьянским начинаниям и отдельным жителям окраины Российской империи.
Литература:
1. Барановская М. Ю. Декабрист Николай Бестужев. М., 1954 г.
2. Зильберштейн. И. С. Художник декабрист Николай Бестужев. М., 1977 г.
3. Сибирь и декабристы. Сб. Вып. 2. — Иркутск: Вост-Сиб. кн. изд., 1981 г. биографи-
ческий словарь. М., 1989. Т. 1. С. 258–260.