М. ДЕНИСКИН. ЯБЛОКИ ДЛЯ БОДАЙБО.

Летчики прошли войну и погибли в сибирской тайге.

 

Официальные данные о той трагедии скупы…


12 октября 1948 года из Иркутска на Бодайбо вылетел самолет Ли-2, бортовой номер Л-4658, командир Риза. На борту четверо членов экипажа, груз и почта. В Киренске приземлились на дозаправку. Из акта расследования причин катастрофы:


«В темноте был слит отстой из баков. Наличие воды определялось "на ощупь".


Взлетели  в 02:00. В 03:13 командир сообщил об отказе обоих двигателей, а еще через две минуты — "выключил зажигание, сажаю на лес". При столкновении со стволами деревьев толщиной до 80 см самолет разрушился и загорелся.


Фильтры-отстойники и бензопроводы к 3-ходовому крану были полностью забиты льдом, прекратившим поступление бензина к карбюраторам. Хранение бензина в Киренске было организовано плохо. Самолет был заправлен бензином с большим количеством воды…»


Как известно, недостаток информации порождает домыслы. Попробуем если не понять причины этой трагедии, то хотя бы приблизиться к ним. А главное — нужно снять с погибших летчиков необоснованные обвинения. Для этого я расскажу то немногое, что удалось узнать про них…


Известно, что в Великую Отечественную войну во фронтовых частях насчитывалось 850 машин, поступивших из гражданского воздушного флота. Экипажем одной из них командовал капитан Борис Риза. 12 сентября 1941 года газета «Правда» в статье «Дела отважных» писала:


«…Командир экипажа воздушного корабля ПС-84 (так именовался Ли-2 – прим. М. Д.) Риза систематически летает над линией фронта. Не так давно ему пришлось совершить подряд три ночных рейса в тыл противника. Полеты протекали в непогоду, под огнем зенитных батарей, но закончились успешно…»


В журнале «Фронтовая иллюстрация» помещен снимок экипажа, а текст гласит, что «даже первые боевые вылеты Б. Ризы в тыл врага отличались смелостью, мастерством, военной хитростью. Имея некоторый опыт, он выбирал маршрут над лесными массивами и озерами, где не могло быть зенитной артиллерии противника, в обход населенных пунктов, чтобы незаметнее выйти к цели. Так, Риза в точно рассчитанное время появился над предместьями Варшавы и сбросил на парашюте польского патриота. За образцовое выполнение задания командир корабля Риза награжден орденом Красного Знамени…»



Валентин Зарубин (стоит первый справа) — курсант Бугурусланского летного училища, 1947 год


А вот — Сталинградская битва: «В период ледохода на реке Волге создались трудности в подаче боеприпасов, горюче-смазочных материалов и авиатехимущества  на аэродром правого берега Волги, так как переправы были не в состоянии обеспечить перевозку. Это создало угрозу срыва нормальной работы нашей авиации. Чтобы выйти из создавшегося положения, перед экипажами ГВФ была поставлена задача о переброске боеприпасов и ГСМ по воздуху. В этой работе за период 12–16 декабря 1942 года образцовую работу показали экипажи майора Чернякова, капитанов Ризы, Кацитадзе, Ращупкина…»


Итак, Риза под огнем зениток возит бензин для наших истребителей (даже представить страшно, если бы шальной раскаленный осколок прошил перегруженный самолет). И примерно в это же время по воздушной трассе Аляска – Сибирь наши летчики перегоняют для фронта американские самолеты. Среди них – бортрадист Михаил Тырышкин.


О нем мне известно мало. Участвовал в боях против японцев у озера Хасан (1938) и у реки Халхин-Гол (1939–1940 гг.). На фронте с 1941 года — бортрадист эскадрильи особого назначения ГВФ. С ноября 1941 года — бортрадист самолета Ли-2 на трассе Красноярск – Уэллен. Награжден медалью «За трудовое отличие» (18 августа 1945 года) и именными часами от начальника Главного управления ГВФ. Из наградного листа:


«В 1941 г. активно участвовал в выполнении правительственного задания по изысканию и открытию Красноярской воздушной трассы в составе экипажа Комарова. В тяжелых условиях Крайнего Севера, при постоянных морозах минус 50, круглосуточно находился на посту, обеспечивая безопасность полетов по неизведанным воздушным трассам…» На момент гибели Михаилу Николаевичу исполнилось всего 34 года…  


А в Игарке на стареньких фанерных самолетах летает Валя Зарубин. Никто не подозревает, что пареньку от роду… 18 лет. Легкий на подъем, хватается за любой рейс. Так и пролетал всю войну «по северам», развозя чукчам американские подарки. Его полетная книжка распухла, в нее подклеивали вкладыши, и ни у кого из старших летчиков не было столько часов налету.


Говорят, редко, но случается: человек появляется на свет, а в его душе уже горит маленький огонечек мечты. Валька родился, чтобы летать…


В пять лет дядя взял его в кабину гидросамолета и сделал круг над городом. Авиабаза в Иркутске тогда размещалась на Ангаре близ Знаменского монастыря. И мальчишка потерял покой. Он весь дом увешал рисунками и моделями самолетов. Он говорил только об этом. И что бы ни делал — в огороде грядку копал или ел борщ — он вмиг взбирался на крышу: если в небе кто-то пролетал, Валька размахивал руками и вопил!


В аэроклубе он схитрил: прибавил себе пару годков. Приняли! Об этом его «обмане», кроме родных, так никто и никогда не узнал. Ему было 22 года, когда над Белым морем отказал мотор. Только младшей сестренке он признался: «Не знаю, как у второго летчика, а у меня под шлемом волосы дыбом встали!» Они тогда плюхнулись в воду с такой силой, что у самолета отломились крылья. В студеной воде человек может прожить не больше получаса. Но их машина только наполовину погрузилась в воду: снизу ее держала плоская льдина. А потом к ним добрались рыбаки и отбуксировали к берегу. Разве это не везение?


Лет 30 тому назад про этого человека мне рассказала Галина Петровна Шимелевич, с которой мы вместе работали в газете «Советская молодежь». Она вспоминала: как-то вечером Валя читал «Повесть о настоящем человеке». Его взволновал эпизод, когда подбитый самолет падает и днище ему рвут деревья:


— Представляешь, Галка, что летчик в этот момент испытывает?


— Дурачок! — ответила та. — Болтаешь всякие глупости!


А утром 12 октября 1948 года они вылетели на север. Орденоносец Риза, совершивший в тыл врага более 900 вылетов. «Полярный волк» бортрадист Тырышкин. Второй пилот Скориков. А бортмеханик заболел. Напросился Валя Зарубин — взяли. Правда, он пилот, но, если нужно, готов и за механика — лишь бы лететь. Как такого не взять? Риза взял.


Нужно было доставить в Бодайбо почту и яблоки для ребятишек: в послевоенное время такое лакомство на севере было большой редкостью. Назад предполагалось взять груз золота. И мы знаем, что в Киренске при дозаправке была допущена трагическая оплошность: контрольный отстой слили в темноте, наличие воды в нем определяли «на ощупь». А взлетели в 2 часа. Почему?

Ответ прост. Северные рейсы из Иркутского аэропорта отправляются рано утром. Световой день (осенью — зимой) в наших краях короток, а потому летчики стараются вернуться домой еще до наступления темноты. И можно предположить, что борт 4658 стартовал из Киренска — в 2 часа (по-местному в 7 утра, а в это время, правда, еще темно).


И в девятом часу утра, когда уже светлело, с самолетом случилась беда. В 25 километрах от деревни Паршино, когда нужно было взять курс на Бодайбо, они врезались в тайгу. Машина вспыхнула. Тела обгорели наполовину: раскатившиеся яблоки заполнили пилотскую кабину и не дали огню разгуляться. Комиссия добралась до места на 12-й день и похоронила летчиков на месте. На дереве прибили табличку с именами.


Но родственники не хотели мириться с потерей. И тогда дядя Валентина (тот самый, что брал мальчишку в кабину) снарядил экспедицию — на лыжах, с нартами. Мужики выдолбили из земли тела летчиков, уложили в гробы и доставили в Иркутск: 20 дней туда и 20 обратно. На Амурское (Лисихинское) кладбище их провожал весь аэропорт…


В 1987 году мой друг — мамский охотник Николай Константинович Каурцев — сообщил, что на своем промысловом участке нашел остатки большого двухмоторного самолета. Рядом — пустая могила. На табличке еще можно прочесть: Риза, Титаренко, Зарубин… Фамилию четвертого (Скорикова) охотник  запамятовал, но и с Титаренко ошибся: Тырышкин это.


До обидного мало известно об этих людях. И фотографий их пока найти не удалось. Вот фото Вали Зарубина: благодаря большой летной практике диплом в Бугуруслане ему выдали на полтора года раньше срока. В 1947 году. А уже в 48-ом его душу призвало Небо. Тоже до срока.


Зачем я рассказываю про этот экипаж?


Сознание — противится. Не хочется верить, что летчики, которых знали многие, теперь навсегда забыты. До очередного дня Победы осталось немного. Может быть, как сойдет снег, наши поисковики отыщут на кладбище могилу экипажа и приведут ее в порядок?


Самолет Ризы, по словам Каурцева, обгорел до остова. И вывезти его из тайги, чтобы восстановить и сделать памятником, неосуществимо,  к сожалению. И про тот последний рейс подробностей узнать не удалось.


В областном архиве — ничего. В партийном тоже. В прокуратуре посочувствовали, но так долго дела они не хранят. В спецчасти управления ГВФ развели руками. В архиве штаба отряда: вот если бы вам понадобилась справка о зарплате. Я спросил знающих людей: может быть, в архиве нашего управления ФСБ сохранился какой-нибудь документ? Мне ответили: почти исключено.

А один ветеран неба, который теперь работает вахтером, узнав о цели моего визита, сразу нахмурился:


— Хорошо помню тот случай. Кажется, у них вода замерзла и в бензин попала. Хорошие были мужики. Их хоронил почти весь город…


 Самолет Ли-2