Начало XVIII века отмечено бурным освоением и развитием Прибайкалья и Сибири в целом. В связи с основанием новых городов, сел, деревень, починов, распашкой новых земель, увеличением числа ремесленников и промышленников возникла большая надобность в железных изделиях. Всё железо в тот период, не считая продукции местных сыродутных горнов, возилось с Уральских заводов.
Доставка с Урала до Иркутска увеличивала себестоимость продукции в несколько раз, что сказывалось на развитии региона. Стоимость перевозки пуда железа из Екатеринбурга обходилась казне в 1 руб. 38 коп. при цене пуда на Урале в 45 коп., поэтому конечная цена в Иркутске казенного железа составляла 1 руб. 83 коп. Нет сомнений, что значительно выгоднее было бы иметь металлургические заводы на месте, тем более, что запасы железных руд разведанных месторождений Восточной Сибири были большими. Следовательно, совершенно неслучайно, что в первой половине XVIII в. в Восточной Сибири начинают возникать вначале железоделательные, а затем и чугуноплавильные заводы мануфактурного типа.
Первые заводы в Восточной Сибири возникают с подготовкой и проведением Второй Камчатской экспедиции Витуса Беринга (1733–1741 гг.), для которой нужно было построить и оснастить тринадцать кораблей. В 1732 году на притоке Ангары реке Тельме был построен Тельминский завод, продукцией которого являлось металлическое оснащение для судов экспедиции, а также сельскохозяйственные орудия и другие изделия для нужд местных потребителей. Однако вскоре снабжением экспедиции занялся завод, построенный на реке Тамге. Тамгинский завод был основан в 30 верстах от Якутска, ближе к месту строительства экспедиционных кораблей. Действие Тельминского предприятия было приостановлено. Завод проработал около двух лет и после передачи снабжения Северной экспедиции Тамгинскому заводу пришел в запустение, охотников приобрести Тельминское предприятие долго не находилось. Только в 1736 году завод был продан купцу Якову Бобровскому, который использовал его для своей Тельминской суконной мануфактуры. Оба эти завода были казенными, работающими в основном на подневольном труде. Заводы были «колотушечными», т. е. из руды в горнах получались крицы, а последние проковывались молотками в «дельное» железо. Качество железных изделий таких заводов не имело преимуществ перед продукцией сыродутных горнов ремесленников.
Первое доменное частное металлургическое предприятие в Прибайкалье возникает на реке Анге благодаря иркутскому купцу Ланину Федору Алексеевичу (старшему) 1708 г.р. Завод свой Ф. Ланин строит близ озера Байкал на речке Анге. Местные жители тех мест плавили железо задолго до появления русских. Из обилия в районе выходов пород железной руды, наличия железоплавильных горнов разных времен, древних стоянок следует, что человек облюбовал эти места еще с каменного века. Горны долин рек Анги, Кучелги, Шиды, Курмы, и острова Ольхон говорят об укрощении железа огнем по всей территории Приольхонья. Русским стал известен этот богатый железорудный район еще с первого похода на Байкал отряда Курбата Иванова.
Значимую роль в развитии металлургического производства в России в XVIII в. имел такой исторически важный документ, как «Привилегия о рудах и минералах» Петра I, опубликованный 10 декабря 1719 г. в связи с учреждением Берг-коллегии. Документ разрешал всем и каждому независимо от чина и достоинства, во всех местах, как на своей собственной, так и на другой земле, искать, плавить, копать, варить и чистить всякие металлы: золото, серебро, медь, олово, свинец, железо. Всем, кто изъявит желание искать руды, строить заводы, обещалась помощь как добрым советом, так и заимствованием денег. Берг-привилегия гарантировала право наследственной собственности на заводы, ограждала промышленников от вмешательства в их дела местных властей.
С появлением предприятия Ланина связано запрещение сыродутных горнов в Восточной Сибири. Аналогичные запреты практиковались и в других металлургических районах России. Такими методами государство пыталось избавить крупные казенные и добившиеся привилегий частновладельческие предприятия от конкуренции мелкотоварного производства. Но запрет не означал фактического прекращения производства ремесленников. Ланин жаловался, что «всякого чина люди в Иркутской провинции в острогах и слободах плавят кричное железо печками тайно». Указом Иркутской провинциальной канцелярии в 1741 году все сыродутные горны были запрещены (к этому времени в Прибайкалье находилось около 50 официальных горнов).
Укрепленный берег
Останки доменной печи
Ангинский (Ланинский) металлургический завод заработал 10 апреля 1741 года и имел, помимо доменной печи и нескольких горнов, плотину, мельницу, кузню и другие заведения. Выпускал 21 тыс. пудов чугуна и 10–12 тыс. пудов железных изделий — товары народного потребления (чугунную посуду: котлы, кувшины, чаши, сотники) и сельскохозяйственное оборудование (лемехи, топоры, кайлы, лопаты и др.). Завод работал семь месяцев в году с 1 апреля по 1 ноября. Зимой завод не действовал вследствие промерзания реки Анги.
Однако завод оказался нерентабельным, и владелец испытывал трудности в обеспечении завода рабочими руками и продовольствием. Квалифицированных работников катастрофически не хватало. Изделия завода имели низкое качество — «хрупко и ломко» — и большую цену. После закрытия сыродутных горнов в Восточной Сибири Ланин стал продавать свое связное и полосовое железо по 1 руб. за пуд, не делая никаких скидок для казны. До оного казна покупала у «промышленных вольных людей» привозимое в Иркутск железо за 20–25 коп. за пуд.
В 1739 году Берг-привилегия была дополнена Берг-регламентом. Разрешалась приписка государственных крестьян к частным заводам. Промышленники освобождались от пошлины на продовольствие и припасы, доставляемые на заводы.
Дела Ланина осложнились волнениями рабочих и крестьян в 1742–1748 гг. Начались побеги рабочих с завода. Только в 1742 году из 200 рабочих 21 ушли в побег. Работники бежали от тяжкой работы, неустроенного быта, скудного питания, жестокости и унижений со стороны хозяев и служащих. Для временных работников побег был связан с нежеланием выполнять какую-либо обязанность, повинность. При дефиците рабочих рук в Сибири любой человек из податных сословий мог быть принужден к такого рода работе и нередко спасался бегством.
Приписники были призваны на завод из ближних и дальних деревень вплоть до Братского острога. Находясь за сотни верст от своих наделов, работники вынуждены были в течение срока работ покупать продукты питания и фураж для лошадей на месте. Цена пуда муки на заводе стоила 60–70 коп. при рыночной 35- 40 коп. за пуд.
Фактическое положение приписных крестьян на заводе было хуже положения обычных государственных крестьян, так как оплата их труда «была значительно ниже существовавшей рыночной цены рабочей силы». Независимо от характера выполняемой работы зачет производился только по одной расценке: конному — 10 коп. в день, пешему — 5. Завышал Ланин и нормы выработки. Крестьяне свидетельствовали о том, что Ланин обременял их «урошною работою такою, что один человек беспрогульно едва можно зделать в два дня, а он почитает за работу и по плакатной цене платит за один день». Поэтому крестьяне вместо положенного одного месяца задерживались иногда до двух.
Отсутствие оборотных средств вынудило Ланина обратиться за финансовой помощью в казну. Чтобы «больше тот завод для здешней обширной губернии распространить», надо было, по расчетам Ланина, иметь 5 тыс. руб. За весь XVIII век Берг-коллегией были выданы ссуды купцам в единичных случаях. Иркутская губернская канцелярия выдала просимые деньги при условии их возврата к 1 января 1745 г.
Срок погашения ссуды истек, заводчик объяснял задолженность «что те деньги употреблены на всякие заводские расходы, а потому же и вырученные ис продажи железа и чюгуна деньги на содержание ж оного употребляются и затем к отдаче оных не имеет». К осени 1746 г. Ланин уплатил только 1 073 руб. и, не погасив долга, уехал в Москву просить отсрочку.
Из Москвы заводчик так и не вернулся. Ангинский завод прекратил работу. Иркутская губернская канцелярия в 1753 г. описала как завод и имущество Ланина, так «и у поручителей все имение». За имущество Ланина и его поручителей казна выручила 5 187 руб. 71 коп. Хотя эта сумма и превосходила размер ссуды, тем не менее денег не хватило покрыть ее, так как казна насчитала Ланину 4 484 руб. 60 коп. процентов. Взыскать эту сумму никакой возможности не было, так как к тому времени Ланин и его поручители умерли.
Иркутская губернская канцелярия трижды объявляла о продаже Ангинского завода, но желающих не явилось. Более того, канцелярия пыталась навязать завод местным купцам в принудительном порядке, но безуспешно. К 1767 г. часть плотины была снесена и завод в связи с этим оценивался только в 402 руб. Так как этой суммы было недостаточно, чтобы погасить числившуюся на Ланине недоимку, то Иркутская губернская канцелярия предложила Сенату «помянутой, заведенной заводчиком Ланиным завод со всем строением, материалами и припасами» конфисковать и передать в ведомство Берг-коллегии, чтобы последняя сделала «сходное с казенною прибылью и общенародною пользою на основании законов решение».
Только через четыре года Берг- коллегией было выполнено предписание Сената, и на Ангинский завод прибыл шихтмейстер на обследование состояния предприятия. Горный мастер Мирон Яковлев в своем отчете донес, «что тот завод по починке некоторого обветшалого строения, т. е. плотины и протчаго, может действовать и к действию как руд, так и других материалов и лесов есть довольно». Им были произведены расчеты о затратах, необходимых для возобновления работы предприятия. Денежные расходы должны были составить 1 250 руб. В обеспечении завода рабочей силой требовалось 97 мастеровых и 1 108 душ приписных крестьян.
В 1770–1775 годах Берг-коллегией предпринимались попытки найти заводу нового хозяина, но все закончилось безуспешно. Известно, что Ангинский завод в XVIII веке так и не возобновил работы.
«Летопись города Иркутска XVII–XIX вв.» гласит, что завод в первый год давал более 10 000 пудов (160 тонн) железа и чугуна. С этой цифры можно рассчитать объемы производства того времени. По технологии тех лет, чтобы получить пуд продукта, нужно было переработать руды в 2–3 раза больше в зависимости от содержания в ней железа. На один пуд руды приходилось древесного угля в 10 раз больше, его необходимо было получить курением в печах, занимающих большие площади. Для ускорения процесса получения железа при температуре меньшей его плавления был необходим флюс, в первую очередь, известь. Нужна была глина как скрепляющий материал. Для получения конечного продукта из чугуна нужны были литейные формы. Таким образом, деятельность завода включала в себя технологические процессы, связанные с получением и обработкой металла, заготовкой древесины и выжигом древесного угля, добычей и транспортировкой руды, извести и глины, строительством дощаников (небольшое плоскодонное несамоходное речное судно). Можно только представить, какой колоссальный объем труда в той глуши был необходим для деятельности завода и отправки в Иркутск его продукции.
Исследуя побережье Байкала в экспедиции 1772–1774 годов, этнограф И. Г. Георги пишет: «Ланинский завод был построен ещё в 1730 г., в 2-х географических милях (15-ти верстах) выше устья Анги, Иркутским купцом Ланиным, у подошвы крутой, каменной горы, на которой водится множество змей из рода Vipera. Кругом распространена роскошная альпийская флора». На карте Байкала 1806 года указаны «Слобода Косостепская», «Д. Куратская», «Бывшей Ланинской Железной Заводъ».
Ланинский завод находился на излучине правого берега реки Анги у подножия горы между населенными пунктами Куреть и Еланцы Ольхонского района. В настоящее время на месте завода остались еле видные углубления почвы и торчащие остатки опор от заводских помещений, дамба и канава, отводящая воду из русла реки. Свидетелем железной работы стоят каменные останки доменной печи. Стенки, обожженные высокой температурой с внутренней стороны, развалились со временем в разные стороны. Размер печи в диаметре составлял около двух – двух с половиной метров и высотой около двух метров. Толщина стен составляет 80–100 см. На противоположном берегу реки, поперек поймы, на 90 метров протянулся насыпной холм высотой около трех метров. Берег реки укреплен бревнами. На склоне горы, у подножья которой стоит печь, видна небольшая каменоломня. Недалеко лежит куча железной руды. На месте завода найдены чугунные чушки и фрагменты чугунных котлов.
Дамба отводящей водяной канавы
С давних времен человек пользовался железными рудами Приольхонья. По сей день здесь поклоняются местные буряты своим божествам–дарханам и почитают мастеров кузнечного дела. С появлением Ланинского завода на реке Анге на территории Ольхонского района появляются первые поселения русских.
Хочется выразить признательность всем людям, которые встретились на пути исследования темы Ангинского (Ланинского) железоделательного завода за проявленный интерес и предоставление своих знаний и опыта! Особую благодарность выразить краеведу Ольхонского района Н. А. Король, С. В. Снопкову за оказанную помощь и непосредственное участие в поиске завода! С. Н. Баргуевой, бывшему директору Краеведческого музея села Еланцы! Низкий поклон и вечная память Станиславу Андреевичу Гурулёву! Благодаря его труду «Географические названия Иркутской области» возник мой интерес к данной теме!
Основание и деятельность Ангинского железоделательного завода иркутского купца Федора Ланина требует более глубокого исследования, чтобы занять достойное место в богатой истории Байкальского региона.
Примечания
Гурулёв С.А. Географические названия Иркутской области, Топонимический словарь. — Иркутск. 2015.
Летопись города Иркутска XVII–XVIII вв. — Иркутск. 1996.
Чернигов А. К. Иркутские повествования. Т II. — Иркутск. 2003.
Комогорцев И. И. Очерки истории черной металлургии Восточной Сибири (дооктябрьский период). — Новосибирск. 1965.
Павленко Н. И. История металлургии в России XVIII века. Заводы и заводовладельцы. М., Изд-во АН СССР, 1962.