Черемхово – город угольщиков – в нынешнем году отмечает 100-летие. Юбилей – это, прежде всего, подведение итогов и воссоздание значимых этапов пути – трудных и плодотворных, печальных и радостных.
История возникновения Черемховского поселения началась вместе с освоением Сибири — с постройкой острогов по берегам рек Ангары и Белой во второй половине ХVII века. Тропа между Балаганским и Бельским острогами проходила через долину реки Черемшанки, над которой был проложен мост. Со временем тропа эта для пеших и верховых путников, а затем и для колесного транспорта превратилась в проселочную дорогу (1). На склоне горы выросло зимовье (в народе этот район называют «Вшивой горкой», так как в начале ХХ века здесь жили цыгане и беглый люд) (2). Острога здесь не ставили, потому как граница государева проходила южнее, за слиянием рек Белых (3).
В 1733 году Академией наук была организована экспедиция из профессоров и академиков для изучения Сибири. Ее начальнику Витусу Берингу, который должен был проследовать через всю Сибирь до Охотского порта, было поручено выбрать трассу будущей дороги, которая вошла в историю под названием Московский тракт (4).
В Российском Государственном архиве древних актов хранится ведомость 1736 года Иркутского боярского сына Петра Чемезова, в которой описывается дорога, выбранная Берингом в Иркутской губернии. В документе указано, что от Половинной пади до Баданова зимовья в Черемховской пади было 16 верст, от Баданова зимовья до речки Кутулик — 28 верст (1 верста равна 1,07 км) (5).
Зимовья в то время представляли собой небольшие избы с битыми из глины печами, широкими лавками и нарами. В них путники получали за определенную плату еду и фураж для лошадей. Это были, по существу, первые постоялые дворы, обслуживание которых вели предприимчивые крестьяне, чьими фамилиями они были названы. В летний период зимовья не использовались и потому не дали названия первым населенным пунктам (6).
Знаменитый Московский тракт, именуемый еще Сибирским почтовым трактом или Государевой дорогой, прокладывался в ХVIII веке приблизительно с 1735 по 1770-е годы. Дорога протяженностью более восьми тысяч верст проходила через громадные сибирские территории к границам Китая. Путь был размечен на прогоны и укомплектован штатом ямщиков и смотрителей на почтовых станциях.
Указанные в ведомости Петра Чемезова зимовья послужили основаниями для ямских станов, строительство которых началось в 1743 году. Этому предшествовала работа местной власти, направленная на поиски людей, пожелавших бы переехать на новое место жительства. В Иркутской канцелярии были подготовлены указы, приглашавшие жителей провинции принять участие в заселении новых земель, выбранных под ямские станы; указывались льготы, которые должны были получить крестьяне, перешедшие в ямщики: наделение 15 десятинами пахотной земли, освобождение на три года от всех податей, возможность заниматься в свободное от ямщины время охотой, вести торговлю пушниной через выбранных десятников и дополнительно получать за перегоны плату, установленную казной. С этими указами во все остроги Иркутской провинции были отправлены комиссары для ведения агитации среди местного населения (7).
Согласно переписи 1762 года ямская станция Черемхово была основана в 1743 году тремя крестьянскими семьями: Никиты Чижухина, Степана Кабакова и Кирилла Гришева, которые прибыли на место Бадановского зимовья из Бельского и Идинского острогов (8). Старшим был поставлен С. Кабаков, который стал первым государственным человеком нашего города. «Ревизская сказка» ХVIII века повествует: «В 1743 году по указу Иркутской канцелярии прописан он, Кабаков, на Черемховский станец в ямщики» (9). С этого момента и исчисляется история Черемховского поселения.
С 1748 по 1755 годы в Черемхово прибыло еще 28 семей из Иркутска, Идинского, Бельского и Илимского острогов, а также Нижнеилимской и Новоудинской слобод. В итоге в 1760 году Черемховский ямской стан насчитывал 32 двора, в которых проживало 233 человека. Название стан получил от особенностей местности — обильно растущей здесь черемухи (10).
Почти 20 лет числился в долине речушки Черемшанки «ям» (селение ямщиков на почтовом тракте), который в конце ХVIII века превратился в Черемуховую слободу, с начала ХIХ века — в Черемховскую слободу, а затем — и село Черемховское (11, 12) .
По данным переписи «ревизских сказок» России (проходившей с 1747 по 1762 годы), в Иркутской губернии для обслуживания нового пути было основано 10 таких ямских станций: Тайтурка, Черемхово, Кутулик, Залари, Кимельтей, Зима, Куйтун, Шерагул и Тулун – в 1743 году; Китой - в 1749 году (13). Интересно, что все крестьяне, заселившие Московский тракт, были местными. Перепись населения не зафиксировала ни одного переселенца, который бы перебрался на эти земли из европейской части России (14).
Извоз. Художник О. Ю. Фролова
Так, с верстового столба и ямщицких изб, в заросшей черемухой пади, у речки, начала свою историю Черемховская ямская, а затем почтовая станция. Располагалась она между Кутуликской станцией с запада и Тайтуркой с востока. На момент официального открытия Московского сухопутного тракта в 1768 году от Черемхово до Кутулика было 28 верст, а до Тайтурки — 43 (15).
В ХVIII веке почтовые станции были устроены в среднем через 25–30 верст и представляли собой усадьбу, огороженную заплотом. В усадьбе находились станционный дом, амбар, навесы и ямщицкая изба. Спустя столетие ямские станции уже строились по проекту, разработанному на основе государева указа о почтах. Станционный дом был крупных размеров и выходил длинной стороной на улицу. Одна его половина служила для отдыха и проживания проезжающих, а другая была жильем для служителя почты с отдельной комнатой-кладовкой для хранения корреспонденции. Особняк делил усадьбу на дворы: чистый (с амбарами, навесом и ямщицкой избой) и хозяйственные (с навесом и конюшней для лошадей, а также стайками и загонами для других животных). Надо сказать, что кроме казенных станций по тракту можно было встретить и частные, также занимающиеся обслуживанием и доставкой почты. По сему во второй половине ХIХ века в Иркутской губернии уже насчитывалось 28 почтовых станций на расстоянии 12–30 верст друг от друга.
Ямские станции в Сибири, как отмечали все проезжающие по тракту, оставившие письменные свидетельства, отличались порядком и чистотой. Так, проследовавший в 1862 году на службу в Восточную Сибирь революционер, ученый и публицист П. А. Кропоткин писал: «Чистота (на станциях) необыкновенная, полы, которые большей частью покрываются ковриками, чище стола подмосковного крестьянина, постройки прочны, аккуратны, щели везде замазаны <…> Посуда подается всегда чистая, на чистом подносе, самовар блестит» (16).
Еще раньше немецкий и русский ученый П. С. Паллас, проехавший по Московскому тракту в 1772 году, выделил иркутский участок как добротно обустроенный, с хорошим обслуживанием. В своей книге 1788 года «Путешествие по разным провинциям Российского государства» он написал: «Как скоро в Иркутскую губернию съедешь, то везде уже можно найти по дороге на всех станциях весьма богатые светлые и чистые дома для приятия приезжих, кои содержатся от деревень для их собственного облегчения» (17). А в его книге «Путешествие по Сибири, к востоку лежащей и до самой Даурии» встречается первое упоминание о нашей станции — в путевых записях 1772 года Петр Паллас отметил: «За Белую переплавляясь, поехал я далее прекрасными лугами, коих ровное поле под зеленью пестрело цветами даже до Черемховской станции…» (18). Здесь жил станционный смотритель с семьей, стояли сменные лошади, а рядом вдоль тракта селились крестьяне. В долине речки они распахивали поляны, растили хлеб, разводили домашний скот, охотились и вели торговлю.
Население росло в основном за счет пришлого люда. В ХIХ веке появились ремесленники: кузнецы и печники, сапожники и портные, коновалы (ветеринары) и батраки и многие другие. На трактовой улице открылись постоялые дома, а местные жители стали заниматься извозом (ямской гоньбой) и брать подряды на доставку припасов.
Вокруг нового селения росла густая сеть заимок с обширными пашнями, сотнями голов рогатого скота и табунами лошадей. Как отмечают авторы бесценного издания «Московский тракт», при заселении трактовых земель человек сам выбирал место под будущую заимку или деревню, по своему соображению и вкусу. Выбранная под заселение земля должна была обладать плодородием, а место — раздольем, чтобы человек, поселившись здесь, не был стеснен ни в выгоне скота, ни в сенокосных угодьях, чтобы с домом соседствовали пашни и мир Божий открывался с разных сторон, наполняя душу красотой и гармонией. В понимании крестьян только такая жизнь была настоящей, угодной Богу и самими крестьянам. Чтобы жить так, они, освоив российские пространства, перешли за Урал, расселились по Западной, а затем и Восточной Сибири, в неимоверных трудах и лишениях обживая новые земли (19).
Как же смогли переселенцы за сравнительно небольшой период времени освоить Сибирь, обустроить Московский тракт и развить крепкие крестьянские хозяйства? Ответ на этот вопрос, по мнению иркутских исследователей А. Нефедьевой и В. Тихонова — авторов «Московского тракта», дают все те же «ревизские сказки» 1762 года. Это стало возможным прежде всего благодаря тому, что русские люди жили большими семьями. К примеру, в семье черемховского основателя Кирилла Гришева было 16 человек, а Никиты Чижухина — 17. Наличие в неразделенной семье большого количества работников, объединенных общим хозяйством, беспрекословное подчинение старшему в роде, способному к руководству и организации работ, обеспечивали успешное развитие экономики семьи и бесперебойное обслуживание тракта (20). Еще этому способствовали наличие плодородных земель, льготы для переселенцев и, конечно, огромное трудолюбие русских людей и умение приспособиться к тяготам жизни.
Село Черемховское росло вместе со всей Сибирью. В. Паршин в книге 1851 года «Описание пути от Иркутска до Москвы» указывает, что «Черемховское селение простирается по линии тракта с несколькими боковыми улицами», в нем до 400 домов (21). В конце ХIХ века здесь проживало более двух тысяч человек, действовали приходское училище (включающее мужское и женское отделения), аптека, сельская богадельня, 25 торговых лавок, мельница, 11 кузниц и несколько кабаков (22). Село было волостным центром и входило в Балаганский уезд.
На тракте шел обмен с кочующими племенами койтов, тунгусов и полуоседлыми бурятами. Живой струей текли обозы с товарами и государственными грузами. В столицу везли «ясак» — ценную пушнину-рухлядь: соболей, белок, куниц; сибирские купцы отправляли на российские ярмарки закупленный в Китае чай, а в обратном направлении шли обозы с хлебом, мануфактурой и разными товарами. Бежали почтовые повозки с государевой почтой, посылками дворян, ехали государственные чиновники и иные путники (23).
По дороге шли ссыльные — на каторгу или поселение. Известно, что в 1764 году смертная казнь в России была заменена на вечное поселение в Сибири и ссылка стала носить постоянный характер (24). Под конвоем шагали не только разбойники, но и бродяги, фальшивомонетчики, а с 1826 года политические государственные преступники, посягнувшие на царское самодержавие (25). Поэтому волостное село наше имело пересыльный пункт (этап), огороженный высоким частоколом. Количество ссыльных, поступающих в Восточную Сибирь, постоянно росло и во второй половине ХIХ века составляло 8 850 человек в год. А в нашем Балаганском уезде, по данным иркутского генерала-губернатора, в 1886 году на 27 803 крестьянина-мужика приходилось 26 213 ссыльных мужчин (26). Контингент переселенных ссыльных был неоднородным. Среди них было много людей, воспринимавших труд как наказание и не способных к каким-либо работам. Нуждаясь в пище, одежде и крове, они возвращались к прежним лихим занятиям. Огромная масса ссыльных не нашла здесь приюта. Многие дожидались в местах поселения теплого времени, чтобы пуститься в бега назад на родину.
По дороге, чтобы выжить, занимались попрошайничеством и воровством. Скитания стали для них образом жизни — «бездомный люд», бродивший по Сибири, осложнял и без того нелегкую жизнь крестьянства. И лишь небольшое количество ссыльных, составляющее одиннадцатую часть от общего числа, восприняло Сибирь как новую родину, в которой им предстояло жить постоянно, растить детей, трудиться (27).
Александр Середкин в книге «Их именами названы улицы Черемхово» писал: «Сколько известных и неизвестных, русских и нерусских проехало и прошло по «окаянной дороге» — ученых, историков, путешественников, декабристов, мореплавателей, писателей, первооткрывателей, военачальников, строителей! По Московскому тракту прошла вся история России, прошла она и по нашему городу» (28). В июне 1890 года побывал проездом в селе Черемховском Антон Павлович Чехов, следовавший на Сахалин (29).
«Три Кита» Российской империи — царь, православие и армия — в Черемховском были представлены приставом, священником и призывным участком, первым по Балаганскому округу (30).
По данным Статистического комитета Иркутской губернии в 1911 году Черемховская волость состояла из села Черемховского (594 двора), трех деревень (Гришева, Макарьева и Котома) и 49-ти заимок (31).
Главным промыслом крестьян испокон веку было земледелие. Опыт, накопленный предками, неуклонно передавался новому поколению. Поэтому, несмотря на почти повальную безграмотность, крестьяне прекрасно владели народной агрономией, притом считали, что грамота пагубно влияет на крестьянина, портит его. «Грамотей не пахарь» (не работник), «Сохе грамота не на пользу» — свидетельствуют русские народные пословицы и утверждают, что в агротехнике нужно верить не ученому, а своему отцу:
«Как отцы и деды наши жили, так и мы должны жить» (32).
Молебен на поле. Государственный архив Иркутской области
Накануне сева крестьяне топили бани, мылись, и вся семья вечер посвящала молитве, наутро мужчины надевали чистую одежду. Считалось, что чистота пахаря передается земле и поле будет чистым, без сорняков. Утро начиналось с общественного моления. Крестьяне вместе со священником с хоругвью и иконами шли на поле и служили на нем молебен. По окончании его прихожане просили священника совершить почин — начать сев поля, и он, взяв лукошко с подвязанной к нему благовещенской просфорой, крестился на все четыре стороны, кланялся в пояс, разбрасывая зерно на восток, юг, запад. Этот обряд совершали крестьяне ежегодно и, чтобы Божья благодать сохранялась над полями во все времена, ставили на них часовни. В часовнях развешивали иконы, и при надобности — сильная засуха или какое- либо другое природное бедствие — молебны на поле у часовни велись и после сева. В некоторых местах полевую часовню заменял крест, установленный на поле (33).
Часовня на мальнинских полях.
Благодаря большим трудовым усилиям, смекалке и находчивости сельских тружеников трактовой зоны нашей губернии и в целом всей Сибири производство хлеба было поднято на высокий уровень. Иркутская губерния занимала первое место по урожайности зерновых (средний сбор урожая с десятины в 1913 году составил: озимой и яровой ржи — по 56 пудов, пшеницы — 64 пуда и овса — 72 пуда). Губерния снабжала хлебом все бесхлебные районы Сибири, поставляя избытки его в центральную Россию и за границу (34).
Вторым важным промыслом черемховских крестьян был извоз — перевозка людей, клади и почты. Почту законом предписывалось перевозить отдельно, без пассажиров, в кожаных чемоданах и разбирать ее лишь в городах (35). Развитие земледелия, промышленности и торговли вызвало увеличение объема составлял в губернии 2 млн пудов в год. В перевозе его участвовали 15 тысяч крестьян из 63 тысяч человек, проживающих в округах, примыкающих к тракту (36).
Извоз в Иркутской губернии делился на две категории: дальний (1 560 верст артелью от Иркутска до Томска) и ближний (перевоз клади на одних лошадях на расстояние 200–300 верст). Работа ямщика была опасной и трудной. Ежесуточно преодолевая расстояние в 45–55 верст, шли они с обозами в любую погоду: в снег, ветер, мороз, торопясь привезти грузы к назначенному сроку (37).
В целом же извоз играл положительную роль в развитии селений и способствовал общему благополучию крестьян: получению прибыли от ямской гоньбы, а также от сбыта сена для лошадей и сельхозпродуктов для питания ямщиков.
Содействовал извоз и развитию сопутствующих промыслов: санно-тележного, шорного (изготовление ременной упряжи, седел, уздечек и других кожаных изделий), кузнечного и особенно дворничества (содержания постоялых дворов). По «Списку населенных мест Иркутской губернии» за 1878 год в крупных селениях, таких, как Черемхово, Зима, Тайтурка, Кимельтей, значилось от 14 до 23 постоялых дворов. В пути ямщикам нужно было согреться, поесть горячей пищи, накормить коней и дать небольшой отдых себе и лошадям (38, 39).
Часовня. Художник В. И. Преловский
Ямщики обычно узнавали постоялые дворы по пучку сена или соломы, прикрепленному к воротам. Усадьбы крестьян, занимавшихся дворничеством постоянно, выделялись большими размерами и множеством хозяйственных построек. В большом дворе, как правило, стояли две избы — хозяйская и ямская, несколько амбаров для хранения овса, навесы для укрытия лошадей от непогоды (40). Многие крестьяне занимались обслуживанием ямщины сезонно, в свободное время от основного занятия — земледелия. В их средних и малых дворах отсутствовали отдельные избы для ямщиков и навесы для лошадей. Путников они размещали в своих домах. Кроме постоялых дворов на дорогах, где селений не было, предприимчивыми крестьянами ставились зимовья крупных размеров для обслуживания ямщины (41).
Тракт способствовал значительному развитию торговли. Большое количество крупных сел и промышленных селений и почти беспрерывное движение по тракту обусловили спрос на сельскохозяйственные продукты, мануфактурные, галантерейные и бакалейные изделия, инвентарь, посуду и многое другое (42). Основным товаром, которым торговало все взрослое население, был хлеб (43). Шумел по воскресным и ярмарочным дням сельскохозяйственный рынок и в селе Черемховском (44). Вследствие выгодного географического размещения наше трактовое село стало средоточием экономической жизни всей волости.
Зимовье для ямщиков
История черемховского селения неразделима с историей губернии и страны в целом. Трактовые села конца ХIХ века тянулись на несколько километров и пестрели крестьянскими избами и украшенными резьбой домами, общественными и торговыми постройками, над которыми возвышались церкви и этапные тюрьмы, выглядевшие неприступными крепостями. Живописно разбросанные вокруг сел изгороди вместе с окружавшей природой придавали им неповторимое очарование, что не раз было отмечено путниками, проезжавшими по тракту (45).
Начало ХХ века. Село Черемховское
В последнее десятилетие ХIХ века — в период строительства Транссибирской железнодорожной магистрали — Московский колесный тракт использовался для перевозки большого количества строительных материалов и был сильно разрушен. С 1898 года, с начала движения в Иркутской губернии поездов, Великий тракт стал терять свое былое значение. В этот период в селе Черемховском зародилась новая отрасль — угольная, обеспечившая дальнейшее развитие нашей местности.
С годами менялся облик села Черемховского — многие дома стали строиться на городской манер, появилась даже гостиница (вторая из сел губернии была в Зиме) (46). Увеличивались территория и население, расширялся спектр занятий жителей. Вследствие сего в начале ХХ века трактовое село превратилось в небольшой город.
Сегодня о тех далеких временах рассказывают документальные фильмы, снятые черемховской студией телевидения, а также художественный фильм «Тара», недавно вышедший на большой экран; книги краеведов и, конечно, Музей истории Черембасса. У многих сохранились предметы домашней утвари — старинные самовары, утюги, прялки и иные вещи, которые передают дух ушедшей эпохи и являются семейными реликвиями. Все это вместе составляет историческую память — олицетворение времени основания и становления нашей малой родины.
Примечания
- Черемховские были. Автор-составитель Т. В. Ковальская. Иркутск: Изд-во «Оттиск», 2015. С. 62.
- Был станец средь черемух – стал город на угле… Сост. Т. В. Ковальская. Иркутск, 1993. С. 45.
- Ковальская Т. Закатилось угольное солнце (К 85-летию города Черемхово) // Восточно-Сибирская правда. 22.08.2002.
- Нефедьева А. К., Тихонов В. В. Московский тракт. Иркутск: ГУК АЭМ «Тальцы», 2010. С. 91.
- Там же. С. 91–93.
- Там же. С. 119–120.
- Там же. С. 94.
- Там же. С. 98–100.
- Был станец средь черемух – стал город на угле… Сост. Т. В. Ковальская. Иркутск, 1993. С. 2.
- Нефедьева А. К., Тихонов В. В. Московский тракт. Иркутск: ГУК АЭМ «Тальцы», 2010. С. 100.
- Был станец средь черемух – стал город на угле… Сост. Т. В. Ковальская. Иркутск, 1993. С. 2.
- Ковальская Т. Закатилось угольное солнце (К 85-летию города Черемхово) // Восточно-Сибирская правда. 22.08.2002.
- Нефедьева А. К., Тихонов В. В. Московский тракт. Иркутск: ГУК АЭМ «Тальцы», 2010. С. 119.
- Там же. С.120.
- Там же. С.124.
- Там же. С.221–222.
- Там же. С.124.
- И так идет за веком век: История города Черемхово. Сост. Т. В. Ковальская. Восточно–Сибирское книжное издательство, 1999. С. 9.
- Нефедьева А. К., Тихонов В. В. Московский тракт. Иркутск: ГУК АЭМ «Тальцы», 2010. С. 150–151.
- Там же. С.122–123.
- Там же. С.139–140.
- Черемхово — город угольщиков. Историко-экономический очерк. Ред. Н .Г. Сеппинг. Восточно-Сибирское книжное издательство, 1971. С. 10.
- Был станец средь черемух – стал город на угле… Сост. Т. В. Ковальская. Иркутск, 1993. С. 4–5.
- Нефедьева А. К., Тихонов В. В. Московский тракт. Иркутск: ГУК АЭМ «Тальцы», 2010. С. 176.
- Был станец средь черемух – стал город на угле… Сост. Т. В. Ковальская. Иркутск, 1993. С. 4.
- Нефедьева А. К., Тихонов В. В. Московский тракт. Иркутск: ГУК АЭМ «Тальцы», 2010. С. 181.
- Там же. С.181–189.
- Середкин А. Их именами названы улицы Черемхово. Черемхово: Типография МУП «Черемховский рабочий», 2010. С. 39.
- Там же. С. 23, 77.
- Был станец средь черемух – стал город на угле… Сост. Т. В. Ковальская. Иркутск, 1993. С. 4.
- Нефедьева А. К., Тихонов В. В. Московский тракт. Иркутск: ГУК АЭМ «Тальцы», 2010. С. 151, 172–174.
- Там же. С.195–196.
- Там же. С.200–202.
- Там же. С.214–215.
- Там же. С.222.
- Там же. С.225.
- Там же. С.226–228, 232.
- Там же. С.241.
- Зубарев Н. К. Очерки истории Черемховского района. Иркутск: Издательский центр журнала «Сибирь», 2004. С. 34–35.
- Нефедьева А. К., Тихонов В. В. Московский тракт. Иркутск: ГУК АЭМ «Тальцы», 2010. С. 242.
- Там же. С.243–244.
- Там же. С.245.
- Там же. С.247.
- Там же. С.249, 285.
- Там же. С.294–295.
- Там же. С.285.